***
– Два ребра, разрыв левого яичника, небольшое сотрясение… Больше ничего серьезного: ссадины, гематомы, – дежурный хирург хмуро смотрел в сторону. -
Фокин продолжал сверлить его глазами, возвышаясь молчаливым мрачным
– Что еще?
– Еще…
– Еще что?! – рыкнул он.
Доктор пожал плечами.
– Не знаю. Мазки взяли. Когда биология будет готова, может и прояснится…
Фокин плотно закрыл глаза. Он первый зашел в подвал и все видел. Для него
– Говорить с ней можно?
Хирург замялся.
– Только следователю.
– Я и есть следователь!
Отодвинув врача корпусом, он протиснулся в обшарпанную дверь. Палата была большая, коек на двенадцать. Стоны, бред, острые запахи лекарств и человеческой
Жена лежала у стены, невероятно бледная и потускневшая – подбитая райская птица, оплетенная какими-то уродливыми трубками, шею обхватывает высокий гипсовый воротник ("Что-то с шеей, а этот коновал ничего не сказал, "- подумал
– Наташ.
Он нашел еe руку под одеялом. Наташа открыла глаза. В них была пустота и
– Сколько их было? – спросил Фокин. – Ты рожи их запомнила?
Наташа смотрела перед собой. Губы дрожали.
– Не бойся. Я их на куски порву!
Глаза снова закрылись. Фокин знал этот "синдром потерпевшего". Бегство от
– Двое, – сдавленно произнесла она. – Сначала один, потом другой… Лиц не
– А говорили что? – вопросы задавал не убитый горем муж, а следователь.
– Пугали. Говорили, чтоб уезжали. Вспомнили какого-то Татарина. И еще…
Она зарыдала. Сначала тихо, потом все громче.
– Уедем отсюда… Сегодня же! Сейчас!!
Наташа кричала во весь голос, но получалось хрипло и тихо. Фокин
– Сделайте укол, – приказал майор. – И переведите еe в нормальную палату.
***
– Так почему ты пропадал целых шесть лет? Я спрашиваю, спрашиваю, а ты не
Тонкие пальцы с острыми коготками прошлись по животу, скользнули ниже… Но
– Меня сбила машина и я потерял память. В командировке, в Тиходонске…
Маша фыркнула и убрала руку.
– Вот тебе раз! Ты же работал дипкурьером и ездил в Париж, Нью-Йорк, Амстердам… Как ты попал в этот зачуханный Тиходонск? Что это за командировка?
– Это и есть правда, – Макс сел и быстро надел трусы. – Хотя ложь могла
– Давай сходим куда-нибудь поужинать. А то мы уже второй день не выходим
– Давай, – Макс подошел к окну и осторожно выглянул из-за занавески. Сгущались сумерки, снег отливал голубизной. Припаркованные возле дома машины
– Ты кого-то боишься?
Маша тоже встала, прошлепала босыми ногами, прижалась к спине всем телом.
Какие-то фигуры маячили на другой стороне улицы, но чувства опасности они
– Нет. Просто я давно не был в Москве. Отвык…
В подъезде напротив мелькнул огонек сигареты. Место для засады, в