Постоянно уклоняясь от вялых ударов протестующего "тела", Косяк упрямо добивался осмысленной реакции:
– Дыба вставай, через пятнадцать минут построение, – впихнув жменю цветных пилюль, дождался жевательного хруста. – Хватит валяться, мне еще Черепа оживлять!… Ах так, ну тогда выкидываю все диски и гантели на хрен!
На первые предложения угроз, Дыба реагировал мычанием и вялым взбрыкиванием, но услышав последнюю угрозу резко поднялся на койке:
– Я ща самого тебя по выкидываю на хрен!
– Ну вот так бы и сразу. И объясни-ка, зачем ты приволок этот "фонарик"?, – мотнув на раскидистую конструкцию, Косяк удивленно покачал головой, – это надо же до такого нажраться.
– А я откуда знаю. Черепа спросить нужно. Он вчера убеждал, что в кубрике не хватает света.
Сев, Дыба, потянулся до хруста в суставах и, вскочив с койки, смачно стукнулся головой об вырванные с корнем крепления фонаря. Раскинувший ветвистые кронштейны по всей комнате, фонарь предстал настоящей полосой препятствий.
Бросив на погнувшуюся конструкцию озадаченный взгляд, ругнулся и, массируя лоб, направился в душ. Пока Дыба омывался, что-то напевая под плеск воды, Косяк уговаривал Черепа "продрать таки пучеглазики".
– Череп вставай,… Злые "Церберы" ломают твой навороченный терминал, глумятся над программками и стирают мою любимую порнушку!
– Косяк… мне плохо… – тихий шепот сорвался с бледных губ, -…вызови медика… я умираю…
– Да ты уже так полчаса умираешь, – повторив процедуру с пилюлями, судя по этикетке – злейшими врагами похмелья, Косяк заставил умирающего прожевать, – дуй в душ, пока Дыба всю норму не выплескал!
– Косяк… мне плохо… вызови…
– Достал уже… от такого еще никто не умирал, – улыбаясь во все лицо, Косяк начесывал свой гребень, придирчиво рассматривая свою потускневшую и слипшуюся гордость, – не пойму, что у меня с гребнем?
– Что, что? – мы его вчера полоскали для яркости… – оживший Череп, нащупывал разбросанный комбез. – Сам вчера нас убеждал, что волосы, вымоченные в пиве, становятся ярче и здоровее.
– Э-э… М да!? А что… и действительно появилась какая то глубина в цвете…
Заправляя брюки в ботинки, Череп непонимающе рассматривал занявшую половину комнаты конструкцию:
– А это что еще за абстракция?
– А?… Это? Ну это ты мне должен рассказать. Говорят твоя идея.
– Моя!? Я только говорил, что у этого фонаря яркость такая, которая у нас должна быть в кубрике по нормативным документам…
– Нуу… теперь уже будет, – закончив начесываться, Косяк обезьяной пробрался между кронштейнами, уже в дверях повернувшись, задумчиво сравнил проем двери и объемную конструкцию. – Интересно… как она сюда целиком то пролезла.