Мы вышли из деревни, провожаемые только брехливой шавкой, которая привязалась еще у корчмы. Собак я боялась, особенно больших, но эта заедучая дворняга скорее действовала на нервы своим лаем, чем пугала.
За деревней простиралось поле, уже укрытое покрывалом снега — только сухостой гордо возвышается над снежной манной крупой, щедро рассыпанной тучами. В поле было особенно холодно и ветрено — тут заплутать ему было негде, и он дул себе во все стороны.
Я искренне мечтала о лете, ну или хотя бы о весне, но приятные мысли вовсе не согревали. Еще больше хотелось погреться у огня, попариться в бане или просто выпить горячего чаю. Можно даже и не чаю, в принципе. Так, для разогрева.
По правую руку шел Дар (по левую шел Иллий и как-то подозрительно посматривал на некроманта), и думал о чем-то нехорошем, что было видно по его нахмуренным бровям и прищуренному взгляду. Я с интересом наблюдала за внутренней борьбой мужчины с самим собой, но он этого не замечал.
— А ты точно больше не видишь призраков? — зачем-то шепотом уточнил некромант, поймав меня за локоть.
— Не вижу, — осторожно сказала я. — А что? Ты что-то хотел у них спросить?
— Не совсем, — неохотно выдавил он. — Хотел попросить, чтобы они перестали тянуть из меня энергию — голова болит уже который день.
— Ну я же тебе уже говорила, что чем больше ты о них думаешь, тем больше энергии даешь, — терпеливо пояснила я. — Надо было сразу не обращать внимания, давно бы уже прошло.
— А из-за чего голова вообще может болеть в данном случае? — поморщившись, спросил некромант.
— Может, тебе какой-нибудь призрак сказать чего-то хочет, — пожала плечами я.
— Да что они мне могут сказать… — отмахнулся Дарисс.
— Например, Элиана хочет сказать, что соскучилась, — сказала я, делая самое невинное выражение лица, какое только умела. Вопреки моим ожиданиям, при имени бывшей возлюбленной Дар не вздрогнул и не потупился, как было раньше. Наверное, давно уже забыл, время ведь лечит. Или утешился с той, которая ждет его с работы.
Но хитрых ноток в голосе скрыть не удалось — некромант улыбнулся и покачал головой.
— Ты неисправима, — вздохнул он.
Я не стала отрицать очевидного и вгляделась вдаль. Там, у самого горизонта, копошилось что-то огромное и черное. И оно было не одно. Но разглядеть, что это, я не могла — слишком далеко. Поэтому подергала за рукав Иллия и указала на это странное действо. Начальник охраны едва удостоил объект моего внимания взглядом.
— А, мужик вокруг лошади суетится. Не волнуйся.
Это действительно оказался мужик, но суетился он не вокруг лошади, а вокруг телеги, потерявшей колесо. Одному ему устранить поломку не удавалось, и он только натужно кряхтел. Марэль сел на корточки, заглянул под днище.