— Нет, он не может быть врагом. Я за него ручаюсь, — неуверенно сказала я.
— Ты ручаешься за него просто потому, что так хорошо знаешь или просто потому, что ты в него влюблена? — хитро закрутил разговор Иллий.
Я задохнулась от возмущения:
— Я знаю его, он не может! И оставь свои шуточки для кого-нибудь другого, хорошо? Я не влюблена. Никогда не была и не буду. И вообще, я мириться с тобой пришла, а не ругаться еще больше! А ты мне тут столько гадостей наговорил!
— Ладно-ладно, я не сержусь, — примирительно подняв руки, сказал Иллий. — Только в следующий раз, когда я буду мешать тебе спать, просто пихни меня как следует, а не убегай.
Я кивнула и, ободренная мыслью, что все прекрасно, вышла из комнаты.
— Рубашка, говоришь, тебе нужна? Даже и не зна-аю… — с сомнением оглядев мою фигурку, протянула женщина. — Если только у невестки посмотреть, но они у нее все с вышивками да рюшами. Тебе неудобно будет.
Поскольку ни невестку, ни сына, ни мужа мы со вчерашнего дня так и не видели — хотя невестку мы вообще не видели, — я поняла, что они куда-то уехали.
Тетя Прося приглашающее махнула рукой и повела меня на хозяйскую половину дома. Тут было светло, уютно, и в коридор выходили несколько дверей. Женщина остановилась у третьей по левой стене и решительно дернула ручку.
В комнате царил идеальный порядок: кровать заправлена так, что нигде ни бугорка; подушки сложены стопкой, от большей к меньшей; пол выскоблен и выметен; на сундук наброшено небольшое расшитое народными гаттийскими узорами покрывало. Больше ничего в комнатку не поместилось.
Хозяйская жена подошла к сундуку, сорвала покрывальце, откинула крышку и принялась копаться внутри. Вскоре мне были предложены три рубахи, совершенно непригодные ни для колдовства, ни для путешествия — слишком уж красивые, для праздников пошитые. Я покачала головой.
— Хотя… вот у этой, если оторвать эту тесьму на рукавах, то вполне. Но жалко, — прицокнула я языком.
— Ну так оторви, чего жмешься? — просто откликнулась женщина и, не дожидаясь, пока я таки оторву, сама взялась за тесемку и рванула. Ткань легко разошлась. — А невестка себе еще сошьет, ей все равно больше нечем заниматься, на сносях она.
Я оторвала тесемку от второго рукава, поглядела на полученный результат и аккуратно сложила одежку. Потом спросила:
— А раз на сносях, куда поехала? Да и ваш муж говорил, что ваш сын сегодня в Зелен поедет.
— То-то и оно, что все они в город уехали. Муж и сын на ярмарку, а невестка рожать поехала. Сказала, что будет у тамошних повитух рожать, потому что наши — бестолковая деревенщина, во как, — неодобрительно сказала Прося. — Вот же ж молодежь избалованная пошла!..