Она прикусила нижнюю губу, по-видимому, сгорая от любопытства.
– Расскажите мне об этом, маэстро.
– Быть может, я расскажу вам эту историю чуть позже. Как-нибудь потом... На самом деле это для меня не слишком приятное воспоминание. – Он умолк, словно внезапно что-то вспомнив. – И вы ошибаетесь, считая меня непохожим на тех, кто спасается бегством. Все мы однажды убегаем. И я не исключение.
Адела де Отеро задумалась; губы ее были приоткрыты, она разглядывала дона Хайме так внимательно, словно пыталась на глаз снять с него мерку. Затем она сложила руки на коленях и посмотрела на него с нескрываемой симпатией.
– Да, давайте вернемся к этому как-нибудь в другой раз. Я имею в виду вашу историю. – Она сделала паузу, наблюдая явное недоумение дона Хайме. – Не могу понять, как такой известный человек... Поймите, я не хочу вас обидеть... Конечно, я понимаю, что вы знали в жизни и лучшие времена...
Дон Хайме с достоинством выпрямился. Вероятно, как она только что заметила, у нее не было ни малейшего желания обидеть его. И тем не менее он был задет.
– Наше искусство интересует людей все меньше, – произнес он, почувствовав укол самолюбия. – Все реже честь защищают с помощью холодного оружия; пистолет проще в обращении и не требует такой строгой дисциплины, как шпага. Фехтование превратилось в праздное и легкомысленное занятие, – последнее он произнес с презрением. – Теперь его называют «спорт»... Словно речь идет о гимнастике!
Она раскрыла веер ручной работы. Его опахальная часть была усеяна множеством белых крапинок, изображающих цветущий миндаль.
– Вы, конечно, против такого подхода к фехтованию...
– Разумеется. Я преподаю искусство и отношусь к нему так, как когда-то учили меня самого: серьезно и с уважением. Я классик, сеньора.
Она взмахнула веером и рассеянно покачала головой. Быть может, перед ее взором возникли образы, которые только она могла видеть и понимать.
– Вы поздно родились, дон Хайме, – сказала она спокойно. – Или же просто не умерли в надлежащий момент.
– Как странно, что вы мне такое говорите.
– Что именно?
– О смерти в надлежащее время. – Дон Хайме потупился, словно принося извинения за то, что он еще жив. Беседа казалась ему забавной, однако было очевидно, что все это говорилось всерьез. – В нашем веке умереть в надлежащее время становится все сложнее.
– Интересно, маэстро, что вы называете «смертью в надлежащее время»?
– Вряд ли вы сможете это понять.
– Вы так думаете?
– Я не совсем уверен; может быть, вы и поймете что-то, но мне это безразлично. Такие серьезные вещи не принято обсуждать...