По воскресеньям Маришка целый день проводила на кухне, готовя своему семейству роскошный ужин, пока Александер блаженствовал в кресле у телевизора. Как только дочери подросли настолько, чтобы видеть, что лежит на кухонном столе, их тоже подключили к воскресной стряпне. Это была одна из самых строгих семейных традиций, и избежать воскресной повинности не удавалось даже Софии.
– Ваша мать потребовала парадное серебро, – Яна заглянула в кухню. – Мы что-то празднуем?
– Надо же, мама достала хрустальные подсвечники, – добавила Тина, поправляя на столе воскресную белую скатерть.
Они с Яной искренне недоумевали.
– Не знаю, – ответила Рэйчел, расставляя тарелки. – Она приготовила цыпленка с паприкой и достала бутылку лучшего вина.
Яна вручила коробку со столовым серебром Тине.
– Пойду попробую разузнать.
Когда Яна ушла, Тина кинулась к Рэйчел. Со вчерашнего вечера они еще не виделись.
– Все нормально?
Рэйчел кивнула.
– Я сказала, что была с тобой и Софией.
Покачав головой, Тина вздохнула.
– Мы слишком стары для этого. Мы должны поговорить с родителями, обе.
– Я знаю... – Глаза Рэйчел распахнулись. – Обе? Ты имеешь в виду то, что я думаю?
– Да. – Тина тихо улыбнулась.
– Что происходит? – София появилась в дверях с хрустальными подсвечниками в руках. Она посмотрела на Тину, потом на Рэйчел. – Без меня секретничаете? Нечестно.
Рэйчел подлетела к старшей сестре.
– Представляешь, Тина и Рэй...
– Ах, ты об этом, – отмахнулась София. – Я думала, у вас есть новости посвежее.
Тина раскрыла рот от изумления.
– Ты уже знаешь? Откуда?
– Да у тебя на мордашке все написано.
– А у меня на лице написано, что Яна сегодня утром застала Рэя в одном полотенце на бедрах?
Рэйчел ахнула, а София иронически подняла бровь. Потом они все втроем обнялись и расхохотались.
Тина подумала, как, оказывается, это все важно для нее: ее семья, их традиции, их с сестрами общие тайны. Она знала: что бы ни случилось, они всегда будут друг для друга самыми близкими людьми. В горе и в радости, в богатстве и в бедности. Тина лишь надеялась, что радости будет больше, чем горя.
Они почти закончили накрывать на стол, когда вернулась Яна.
– Ну что? – кинулась к ней Тина.
– Рэйчел, поставь на стол еще одну тарелку, – скомандовала тетя вместо ответа. – И еще один прибор.
– Но я поставила шесть, – сказала Тина и пересчитала, чтобы убедиться.
– Нас будет семь.
– Семь?
Словно в ответ на этот вопрос, в дверь позвонили.
Яна улыбнулся.
– Я открою.
Тина с дурным предчувствием проводила тетю глазами. Очень, очень дурным.
Когда открылась дверь, все ее дурные предчувствия оправдались.