Он разыскал воришку в госпитале — тот подметал пол. Годвин кивком велел ему следовать за ним, прошел за кухню, куда редко кто заглядывал, и посмотрел Филемону в глаза.
— Пропал рубин.
Служка отвернулся.
— Какой ужас.
— Из алтарного распятия, которое упало, когда споткнулся Карл.
Филемон был сама невинность.
— Куда же он мог подеваться?
— Рубин, должно быть, выпал от удара. Но на полу его нет, я смотрел. Кто-то нашел камень — и припрятал.
— Этого не может быть.
Годвин разозлился.
— Идиот, все видели, что ты поднимал распятие!
— Я ничего не знаю! — запищал вор.
— Не трать время и не ври мне! Его нужно вернуть. Из-за тебя я могу проиграть выборы. — Ризничий прижал Филемона к стене пекарни. — Где он?
К его удивлению, служка заплакал.
— Ради всего святого, — скривился Годвин, — перестань ломаться, ты взрослый человек.
Вор всхлипывал:
— Прости. Прости.
— Если ты не прекратишь… — Монах осекся. Никакого смысла ругать помощника. Сейчас он искренен. Уже мягче разоблачитель добавил: — Соберись с мыслями. Где рубин?
— Я его спрятал.
— Ну?
— В камине трапезной…
Кандидат в аббаты не мешкая направился в трапезную.
— Молись, чтобы он не упал в огонь!
За ним, утирая слезы, семенил Филемон.
— В августе не топят. А под заморозки я бы его перепрятал.
Оба вошли в длинную трапезную, в дальнем конце которой высился камин. Служка просунул руку в трубу, пошарил и достал испачканный сажей рубин размером с воробьиное яйцо. Вытер его о рукав и протянул ризничему.
— Теперь пойдем со мной.
— А что нужно делать?
— Его найдет Симеон.
Монах и служка вошли в собор. Казначей все ползал на коленях, шаря руками по полу.
— Ну, — обратился Годвин к Филемону, — попытайся точно вспомнить, где ты стоял, когда поднимал распятие.
Симеон посмотрел на воришку и, заметив его волнение, мягко сказал:
— Не бойся, сын мой, ты не сделал ничего плохого.
Тот встал в восточной части средокрестия возле ступеней в алтарь.
— По-моему, здесь.
Годвин поднялся по ступеням, заглянул под сиденья хора, делая вид, что ищет камень, и при этом украдкой подложил его под одно из сидений ближе к проходу, где рубин был не очень заметен. Затем, словно решив поискать в другом месте, передвинулся.
— Посмотри-ка здесь, Филемон, — указал хитрый инсценировщик.
Как он и надеялся, Симеон прошел в северную часть и, встав на колени, заглянул под сиденья, бормоча молитвы. В ожидании, пока брат заметит рубин, Годвин делал вид, что осматривает южную часть. Мало-помалу ризничий начинал думать, что у Симеона что-то не в порядке с глазами. Может, ему помочь? Наконец казначей воскликнул: