— А где-нибудь когда-нибудь олдерменом становилась женщина?
— Насколько мне известно, нет. Да и мужчина не становился в твоем возрасте. И то и другое против тебя. Я не утверждаю, что ты победишь. Я только говорю, что больше Элфрика никому не одолеть.
У Суконщицы слегка кружилась голова. Неужели это возможно? Справится ли она? А как же ее решение посвятить себя медицине? И что, в городе не найдется олдермена получше?
— А Марк Ткач? — спросила она Дика.
— Дельно. Особенно с такой шустрой женой. Правда, его считают бедным ткачом.
— Но сейчас он на коне.
— Благодаря твоему сукну. Но, знаешь, люди не очень доверяют новым деньгам. Его могут назвать выскочкой. Олдермен должен быть из крепкой семьи, такой, где у отцов водились деньги, а желательно еще и у дедов.
Керис очень хотелось помешать Элфрику заполучить эту должность, но она не была уверена в своих силах. Суконщица думала о терпении и проницательности отца, о его добродушной общительности, о неиссякаемой энергии. Обладает ли она этими качествами? Девушка посмотрела на Мерфина. Тот улыбнулся:
— Ты будешь лучшим олдерменом Кингсбриджа всех времен.
Его непоколебимая убежденность решила дело.
— Хорошо. Я попробую.
В пятницу ярмарочной недели Годвин пригласил Элфрика на дорогой ужин, заказав вареного лебедя с имбирем и медом. Им прислуживал Филемон, который также сел за стол.
Город решил избрать нового олдермена, и почти сразу основными соперниками выступили Элфрик и Керис. Настоятель не любил Элфрика, но считал полезным. Он был посредственным строителем, но сумел войти в доверие к Антонию, поручавшему ему все работы в соборе. Став аббатом, Годвин увидел в Элфрике послушного исполнителя своей воли и сохранил его. Мастера не очень любили и в городе, но он нанимал на работу либо передавал заказы большинству строителей и поставщиков строительных материалов, и те, в свою очередь, обхаживали его в надежде на получение договоров. Наладив с ним отношения, подрядчики хотели, чтобы строитель занял должность, позволявшую ему и дальше им благодетельствовать. Это усиливало позицию Элфрика.
— Я не люблю туман. — Годвин без предисловий заговорил о деле.
Строитель попробовал лебедя и удовлетворенно промычал:
— В каком смысле?
— Выборы нового олдермена.
— По самой своей природе выборы всегда туманны, если только не один кандидат.
— Предпочел бы именно этот вариант.
— Я тоже, при условии, что кандидатура будет моей.
— Именно это я и предлагаю.
Элфрик оторвал взгляд от тарелки.
— Правда?
— Скажи мне, Элфрик, ты очень хочешь стать олдерменом?
— Очень. — Вышло хрипло, и гость отпил вина. — Я заслужил, — продолжил он с каким-то негодованием. — Я ведь не хуже остальных, правда? Почему же мне не быть олдерменом?