— Ты поддержишь прошение о хартии?
Гость пристально посмотрел на Годвина и задумчиво спросил:
— Вы просите меня не поддерживать?
— Если тебя изберут олдерменом, да.
— Предлагаете помощь?
— Да.
— Но какую?
— К примеру, устранить соперника.
Элфрик с сомнением смотрел на аббата:
— Не понимаю как.
Годвин кивнул Филемону, и тот заявил:
— Мы считаем, что Керис еретичка.
Строитель уронил нож.
— Вы собираетесь судить ее за колдовство?
— Только никому не говорите, — ответил послушник. — Если она узнает, то может бежать.
— Как Мэтти Знахарка.
— Я пустил слух, что Мэтти поймали и в субботу будут судить. Но в последний момент обвиняемой окажется другая.
Элфрик кивнул:
— А поскольку это церковный суд, то не требуется ни обвинительных заключений, ни присяжных. — Он поднял глаза на Годвина: — И вы будете судьей.
— К сожалению, нет. Председательствовать будет епископ Ричард. Так что нам придется доказывать.
— И у вас есть свидетельства?
— Кое-что есть, но хотелось бы больше, — ответил Годвин. — Того, чем мы располагаем, хватило бы для какой-нибудь старухи, женщины безродных и друзей вроде Полоумной Нелл. Но Керис хорошо знают, она из богатой влиятельной семьи, о чем мне вряд ли нужно лишний раз напоминать.
— Как нам повезло, что ее отец прикован к постели, — вставил Филемон. — Богу угодно, чтобы он не смог защитить ее.
Аббат кивнул.
— И тем не менее у Суконщицы много друзей. Наши свидетельства должны быть убедительными.
— И что вы предлагаете?
Ответил Филемон:
— Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из ее родных заявил, что она призывала дьявола, или переворачивала распятие вниз головой, или разговаривала с кем-то в пустой комнате.
Какое-то время Элфрик непонимающе смотрел на послушника, затем до него дошло.
— А-а! Так вы имеете в виду меня?
— Прежде чем ответить, хорошо подумай.
— Вы просите меня помочь отправить свояченицу на перекресток Висельников.
— Твою свояченицу, мою двоюродную сестру — да.
— Хорошо, я подумаю.
Годвин читал на лице Элфрика тщеславие, жадность, гордыню и думал о том, что Бог даже человеческие слабости направляет на благие цели. Монах видел Строителя насквозь. Должность олдермена обременительна для таких бескорыстных людей, как Эдмунд, который использовал власть во благо городских купцов, но для того, кто думает лишь о собственной выгоде, она предлагает бесконечные возможности для обогащения и удовлетворения честолюбия. Мягко, словно убаюкивая, Филемон продолжил:
— Если вы никогда не замечали ничего подозрительного, тогда, конечно, и говорить не о чем. Но я прошу вас напрячь память.
Аббат вновь подумал о том, как многому научился Филемон за последние два года. Нескладный прислужник аббата исчез. Он вел беседу как архидьякон.