— Но так нельзя! — заревел Годвин, уже не делая вида, что обвинитель — Филемон. — Настоятельница не имеет права срывать судебный процесс!
— Благодарю вас, отец-настоятель… — вмешался епископ.
— Необходимо соблюсти формальности!
Ричард повысил голос:
— Они будут соблюдены!
Годвин открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Епископ продолжил:
— Мне не нужны дальнейшие доводы. Я принял решение и сейчас его объявлю.
Наступила тишина.
— Дельное предложение — позволить Керис стать монахиней. Если она ведьма, то в священном месте не сможет причинить никакого вреда. Дьявол не имеет сюда доступа. С другой стороны, если она не является ведьмой, мы не осудили невинную женщину. Может, Суконщица и не собиралась принимать постриг, но ее утешением станет служение Богу. Итак, я считаю это удовлетворительным решением.
Аббат спросил:
— А если она покинет монастырь?
— Верное возражение, — отвечал епископ. — Поэтому формально я приговариваю ее к смерти при условии отсрочки приговора на все время служения. Если девушка снимет принятые обеты, будет казнена.
Вот оно, в отчаянии подумал Мерфин, пожизненное заключение. На глаза у него навернулись слезы бешенства. Ричард встал. Годвин объявил:
— Судебное заседание закрыто!
И епископ вышел в сопровождении монахов.
Зодчий двигался как в тумане. Мать что-то говорила, утешала, но он будто не слышал. Толпа вынесла его через западные двери собора на лужайку. Торговцы паковали нераспроданные товары и разбирали лотки: шерстяная ярмарка закрывалась до следующего года. Фитцджеральд понял, что Годвин добился своей цели. Эдмунд умирает, Керис устранена, Элфрик станет олдерменом, и прошение о хартии будет отозвано.
Молодой мастер посмотрел на серые каменные стены монастыря: Керис где-то там. Он пробрался в обратном направлении через людской поток к госпиталю. Никого. Пол чисто выметен, соломенные матрацы, на которых спали гости, аккуратно сложены у стены. В восточной части на алтаре горит свеча. Мерфин медленно пересек комнату, не зная, что делать дальше.
В Книге Тимофея говорилось, что его предок Джек Строитель недолгое время был послушником. Автор намекал, что это не являлось добровольным решением, что Джека тяготила монашеская дисциплина; во всяком случае, его послушничество в один прекрасный момент закончилось при обстоятельствах, о которых Тимофей тактично умалчивал. Но епископ Ричард сжег за Керис мосты — если Суконщица когда-нибудь оставит монастырь, то будет приведен в исполнение смертный приговор. Вошла молодая монахиня. Узнав Мерфина, она испуганно спросила: