Приближаясь к Кану, прошли мимо обгоревших кораблей, вероятно, подожженных с той же целью.
— Никто не знает планов короля, — продолжал капитан. — Он может двинуться на юг, на Париж, а может свернуть на юго-восток к Кале в надежде встретиться с фламандскими союзниками. Идите следом. Просто следуйте за черными полями.
На прощание Ролло дал походницам ветчины.
— Спасибо, но у нас есть копченая рыба и твердый сыр, — поблагодарила Керис. — И деньги тоже, так что мы сможем купить все необходимое.
— Деньги вам не очень-то пригодятся, — ответил капитан. — Может статься, просто нечего будет покупать. Армия как саранча — после нее ничего не остается. Берите ветчину.
— Вы очень добры. До свидания.
— Пожалуйста, помолитесь за меня, сестра. В свое время я совершил немало тяжких грехов.
Кан насчитывал несколько тысяч домов. Как и Кингсбридж, рекой Орн, через которую перекинулся мост Святого Петра, он был поделен на две половины — Старый и Новый города. На берегу возле моста какие-то рыбаки продавали улов. Керис поинтересовалась ценой угря. Ответ она поняла с трудом: рыбаки говорили на французском диалекте, которого путешественница никогда не слышала. Когда до Керис наконец дошло, что те сказали, у нее перехватило дыхание. Еды так мало, что она стала дороже драгоценных камней. Монахиня еще раз про себя поблагодарила щедрого Ролло.
Мэр и Керис решили на все вопросы отвечать, что они ирландские монахини, следующие в Рим. Однако, отходя от реки, целительница с тревогой думала: а что, если местные по акценту узнают в них англичанок.
Но местных почти никого не осталось. Выломанные двери и ставни свидетельствовали о том, что дома брошены. Стояла жуткая тишина — ни выкриков торговцев, ни детского гама, ни церковных колоколов. Жизнь превратилась в сплошные похороны. Битва произошла больше недели назад, но люди все еще угрюмо выносили изломов тела и грузили на повозки. Создавалось ощущение, будто английская армия просто резала мужчин, женщин и детей. Монахини прошли мимо церкви с огромной ямой на кладбище и увидели тела, сброшенные в общую могилу без гробов и даже без саванов. Священник вел длинную поминальную службу. Вонь стояла невыносимая.
Хорошо одетый мужчина спросил у них, не нуждаются ли они в помощи. Его властные манеры говорили о том, что это знатный горожанин, желающий помочь странствующим монахиням. Керис отклонила предложение, отметив про себя, что нормандский диалект собеседника не отличается от произношения английского лорда. Это низшие слои пользуются местными наречиями, подумала она, а знать везде говорит одинаково.