Вдруг — через несколько минут, а может быть, часов — лорд Вигли с изумлением понял, что англичан больше не бьют. Похоже, соратники отвоевывали пространство, в них вспыхнула надежда. Он отделился от мешанины и, тяжело дыша, осмотрелся.
Среди тел, усеявших берег, французов и англичан было поровну, и Ральф понял всю опрометчивость вражеской атаки. Как только рыцари ринулись в атаку, генуэзские арбалетчики из опасения попасть в своих прекратили стрелять и не могли больше бить англичан в реке, как уток в пруду. Наступил перелом, и отряды захватчиков устремились из воды. Следуя приказу, стрелки разбегались налево и направо, и свежие рыцари и пехотинцы давили французов, просто потому, что их было намного больше. Обернувшись, Фитцджеральд увидел, что начинается прилив, и англичане, еще остававшиеся в воде, отчаянно рвутся на берег, не задумываясь о том, какая участь их ожидает.
Ральф с облегчением вздохнул, а вот французы в панике заметались. Превосходящее по численности войско, выбирающееся из реки, оттеснило их дальше на холм, и хозяева начали отступать. Англичане, боясь поверить в свою удачу, наступали, и, как часто случалось, очень скоро отступление превратилось в бегство, когда каждый думает о себе.
Воин графа Роланда снова посмотрел на воду. Погонщики, пытаясь справиться с приливом, торопили лошадей и быков, впряженных в тяжелые обозные телеги. Сражение практически закончилось. Вероятно, на том берегу завязалась битва авангарда короля Филиппа с английским арьергардом. Ральфу даже показалось в свете солнца, что он различает цвета богемской легкой кавалерии. Но исход уже ясен. Фитцджеральд тяжело опустился в седло, вдруг ослабев. Невероятно, но, вопреки всем ожиданиям, англичане выскочили из французской ловушки. Сегодня им больше ничто не угрожает.
Путешественницы прибыли в окрестности Абвиля двадцать пятого августа и с ужасом обнаружили, что французская армия уже там. Десятки тысяч пехотинцев и лучников разбили лагерь в полях за городом. Девушки слышали не только французский, но и языки далеких краев — Фландрии, Богемии, Италии, Савойи, Мальорки. Французы и их союзники стремились догнать Эдуарда, как и кингсбриджские монахини. Керис не понимала, как две женщины могут в этой погоне опередить армию.
Ближе к вечеру странницы прошли через ворота в город; улицы заполнила знать. Керис никогда в жизни, даже в Лондоне, не видела такого количества дорогой одежды, красивого оружия, великолепных лошадей. Здесь как будто собрался весь цвет Франции. Владельцы постоялых дворов, пекари, скоморохи, проститутки работали без устали, обслуживая гостей. Даже таверны забили графы, и в каждом доме на полу спал какой-нибудь рыцарь.