— Простите, я думал, всем известно, — ответил Мерфин. — Сестра Керис и сестра Элизабет, и я думаю, нам следует поддержать Керис.
— А как же иначе, — съязвил олдермен. — Все мы прекрасно всё понимаем.
Кто-то захихикал. Люди знали о долгих, сложных отношениях Мерфина и Керис. Зодчий улыбнулся.
— Валяйте, смейтесь, я не против. Просто не забудьте, что она дочь Эдмунда, выросла в доме сукнодела, помогала отцу, понимает трудности, с которыми сталкиваются купцы, а ее соперница — дочь епископа и скорее станет на сторону аббата.
Элфрик сидел весь красный. Частично это эль, решил Фитцджеральд, но в основном злость.
— Мерфин, за что ты меня ненавидишь? — вдруг спросил он.
Тот удивился:
— Я считал, дело обстоит ровно наоборот.
— Ты соблазнил мою дочь, затем отказался на ней жениться. Пытался помешать мне построить мост. Я думал, что избавился от тебя, но ты возвращаешься и унижаешь меня, тыча всех носом в трещины на мосту. Едва вернувшись, пытаешься сместить меня с должности олдермена и посадить в это кресло своего друга Марка. Даже намекал, что трещины в соборе — моя вина, хотя он был построен задолго до моего рождения. Повторяю: за что ты меня так ненавидишь?
Мостник не знал, что ответить. Неужели Элфрик и впрямь не понимает, как он гадил? Но обсуждать это на заседании гильдии неприлично.
— Я не ненавижу тебя, Элфрик, мой бесчеловечный учитель. Ты плохой строитель, лизоблюд Годвина, но тем не менее я не ненавижу тебя.
Новый член гильдии Джозеф Кузнец воскликнул:
— Так вот чем вы занимаетесь на собраниях? Выясняете свои дурацкие отношения?
У Мерфина было такое ощущение, будто ему съездили по морде. Не он начал этот дурацкий разговор, но тем не менее он его продолжил. И Мостник промолчал, сообразив, что коварный олдермен, как всегда, победил.
— Джо прав, — кивнул Билл Уоткин. — Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать, как бранятся эти двое.
Зодчему не понравилось, что Билл поставил его на одну доску с прихвостнем аббата. Вообще-то в гильдии к нему относились хорошо и после истории с мостом недолюбливали Элфрика. Если бы Марк не умер, нынешнего олдермена действительно сместили бы. Но что-то сдвинулось. Мостник спросил:
— Мы можем вернуться к нашему вопросу, то есть просить епископа предпочесть Керис?
— Я против, — буркнул Элфрик. — Аббат Годвин за Элизабет.
— Я согласен с Элфриком. Зачем нам ссориться с отцом-настоятелем? — раздался голос Марсела Свечника.
Марсел имел договор с аббатством на поставку восковых свечей. Годвин являлся самым крупным его заказчиком. Фитцджеральд не удивился. Однако следующий оратор его потряс.