— Сейчас не могу. Я нужна людям, как никогда.
Он начал злиться:
— Я не буду просить вечно.
— Понимаю.
— Знаешь, я вообще не буду тебя больше просить.
Монахиня заплакала.
— Прости, но я не могу покинуть госпиталь, когда бушует чума.
— Госпиталь.
— И людей, жителей города.
— А ты сама?
При свете факела блестели ее слезы.
— Я им нужна.
— Они неблагодарны, все: сестры, братья, горожане. Уж поверь мне.
— Это не важно.
Мастер кивнул, смирившись с ее решением и подавив эгоистическую досаду.
— Если так, то выполняй свой долг.
— Спасибо за то, что понял.
— Я хотел бы, чтобы все кончилось иначе.
— Я тоже.
— Возьми-ка свет.
— Спасибо.
Монахиня взяла горящий факел и развернулась. Фитцджеральд смотрел на нее и думал: неужели вот так все и кончится? Неужели это все? Возлюбленная уходила своей обычной походкой, решительной, уверенной, но с опущенной головой. Керис прошла в ворота и исчезла.
Огни в «Колоколе» приветливо светились сквозь щели ставен и дверей. Последние пьяные посетители прощались, Сари собирала кружки и вытирала столы. Лолла почти заснула. Мерфин отпустил няню и подумал было пойти спать, но знал, что не уснет. Слишком взволнован. Почему он потерял терпение именно сегодня, ведь препятствия возникали и раньше? Зодчий разозлился, но, успокоившись, понял, что злость от страха — страха, что Керис заразится чумой и умрет.
В зале он сел на лавку и снял башмаки. Глядел в огонь и думал, почему же ему не дается одна-единственная вещь, которой он хочет больше всего. Вошла Бесси, повесила плащ. Сари ушла, и Белл, заперев двери, села напротив постояльца на большой стул, где всегда сидел ее отец.
— Мне так жаль, что собрание прошло зря. Я не знаю точно, кто прав, но знаю, что ты очень расстроен.
— В любом случае спасибо за поддержку.
— Я всегда тебя поддержу.
— Может, хватит мне вести войны с Керис?
— Согласна; могу себе представить, как это тяжело.
— Тяжело и досадно. Похоже, я половину жизни без толку ее жду.
— Любовь никогда не бывает без толку.
Мастер поднял на хозяйку удивленные глаза и после паузы заметил:
— Ты мудрая женщина.
— В доме больше никого нет, кроме Лоллы. — Бесси встала перед гостем на колени. — Я хочу тебя утешить. Как могу.
Фитцджеральд посмотрел на ее круглое доброе лицо и потеплел. Он так давно не обнимал женщину. Но покачал головой:
— Не хочу тебя использовать.
Белл улыбнулась:
— Я не прошу тебя на мне жениться. И даже любить. Я только что похоронила отца, а тебя огорчила Керис, нам обоим нужно человеческое тепло.
— Чтобы притупить боль, как кувшин вина.
Она взяла его руку и поцеловала ладонь.