— Ну и ладно. Рада, что мы решили этот вопрос.
Филиппа встала, но Ральф еще не закончил:
— А Роли? Мальчикам хорошо быть вместе.
Филиппе вовсе не понравилась эта идея, но, как умная женщина, графиня Ширинг не стала возражать прямо.
— Он еще маловат. — Леди как будто задумалась над такой возможностью. — Толком даже не выучился.
— Военное искусство для благородного человека важнее обучения. Он все-таки второй наследник. Если с Джерри что-нибудь случится…
— Не дай Бог.
— Аминь.
— И все же я думаю, стоит подождать, пока ему исполнится четырнадцать.
— Не знаю. В Роли всегда было что-то мягкое. Иногда он напоминает мне брата. — Ральф заметил, как в глазах жены вспыхнул страх. Наверно, боится отпускать мальчика, решил он. Ему захотелось настоять на своем, просто чтобы ее помучить. Но десять лет — действительно слишком мало. — Ну посмотрим, — небрежно закончил граф. — Все равно рано или поздно закалится.
— Всему свое время, — заключила Филиппа.
Лондонский судья Королевской скамьи сэр Льюис Абингдон объезжал графства с целью вынесения вердикта по серьезным правонарушениям. Поджарому мужчине с розовым лицом и светлой бородой было лет на десять меньше, чем Ральфу. «Чего удивляться, — думал граф, — мне уже сорок четыре». Половину поколения выкосила чума. И все же он не переставал изумляться, встречая знатных и влиятельных людей моложе себя.
Пока собирались присяжные и арестантов вели из замка, Фитцджеральд с Джерри и Роли ждали в отдельной комнате на постоялом дворе «Суд». Выяснилось, что сэр Льюис молодым сквайром был при Креси, хотя Ральф его не помнил. Судья обращался к Ширингу настороженно-вежливо. Граф попытался незаметно его прощупать.
— Мы считаем, что ордонанс о батраках трудно выполнять. При любой возможности заработать крестьяне забывают про закон.
— Всем беглецам, получающим незаконное жалованье, платит наниматель, — ответил Абингдон.
— Именно! Монахини из Кингсбриджского аббатства никогда и не соблюдали ордонанс.
— Трудно судить монахинь.
— Не понимаю почему.
Законник сменил тему.
— Сегодня у вас какой-то особый интерес? — спросил он. Вероятно, ему сообщили, что обычно Ральф не пользуется своим правом сидеть подле судьи.
— Убийца — мой виллан. Но главное, мне хочется показать сыновьям, как работает суд. Один из них, когда я превращусь в призрака, скорее всего станет графом. Пусть завтра посмотрят и на повешение. Чем скорее они привыкнут к смерти, тем лучше.
Льюис кивнул в знак согласия:
— Дети благородного происхождения не имеют права быть мягкотелыми.
Судебный писарь постучал молотком, и гул в соседнем помещении затих. Тревога Ральфа не улеглась: беседа с сэром Льюисом дала немного — значит, судья нелегко поддается внушению. Абингдон открыл дверь и отошел, пропуская графа.