— Однако вижу, ты осведомлён не только в интригах. Да, действительно, Тициан. С моей точки зрения, одна из лучших его вещей зрелого периода. Сколько мне за них пришлось выложить, до сих пор плохо становится, когда вспомню.
— Не сомневаюсь, что такие произведения искусства стоят любых денег.
Кардинал с явным сожалением оторвал взгляд от картин и перевёл его на собеседника.
— Смотри, если и сейчас твоя задумка сорвётся, пожалеешь, что родился.
— Не сомневайтесь, монсеньор, не сорвётся.
— На иезуита, сорвавшего твой план, не обижаешься?
— Что толку дуться на дурака. Но, пожалуй, лучше бы его оттуда убрать. А то сотворит опять какую-то глупость сдуру.
— Убрать, говоришь… попробую. Намекну, что такого инициативного лучше бы перевести куда-нибудь. Например… в Стамбул. Пускай греков в униатство сманивает, в последнее время это благое дело сильно затормозилось. Иди и помни, в этом деле права на повторную ошибку у тебя нет.
Параллели, аналогии…
Москва, Кремль, 19 мая 7146 года от с.м
— … и прав ты оказался Бориска. Почти совсем перестали татары после отнятия у них Азова наши украины тревожить. Не до наших земель им сейчас.
— Рад стараться, государь-батюшка!
— А что там слышно о посольстве их султана нам?
— Тёмное дело. В разбойничьих местах пропало посольство. Многие там грабежами балуют. Но, вроде бы, дошли до нас сведения, что вырезали посольство и пограбили его, людишки крымского хана. За что на него турецкий султан сильно обиделся.
— Обиделся, говоришь, а что ж не накажет?
— Не едет на расправу в Царьград хан, отказывается. Бунт против султана устроил, как я тебе уже докладывал.
— Помню, помню. Бунт против своего государя — плохое, беззаконное дело. Наказывать бунтовщиков надобно. Чтоб неповадно им было бунтовать! — чуть отвернув голову к прислуживавшему стольнику, — Что-то соловьиных язычков не хочется сегодня. Подай-ка мне лучше… севрюжинки с хреном.
На короткое время за «большим» столом воцарилось безмолвие. Государь, а также допущенные за стол ближние бояре поглощали яства, запивали их заморскими винами и своими медами. Борис Черкасский, умный, энергичный государственный деятель, улов взмах царёвой руки, продолжил разговор.
— Бунт, это, конечно, плохое дело. Нельзя против природных государей бунтовать. Даже против таких богомерзких, как турецкий султан. Только вот, пока крымский хан бунтует и со своим султаном воюет, на наших украинах большое облегчение. Налетают на них малые шайки, которые легко отражаются стоящими там нашими воинскими людьми. Султану убыток, а нам — большая выгода. Да и откуп богом проклятым крымским татарам платить не надобно.