– Может, от скуки?
– Ага. И целовались вы тоже от скуки? – покачала я головой. Потом села рядом с ней и посмотрела ей в глаза.
– Что, мам? Ты что? – заерзала она.
– Слушай, я хочу тебе сказать что-то важное. Только не думай, что я хочу тебя успокоить. Ты понимаешь, уверенность в себе – такая сложная штука, она ведь приходит с годами. Ты сейчас просто слишком мало о себе знаешь, вот и не видишь, как ты прекрасна.
– Прекрасна, как же. Вот, смотри, какая тут складка, – Ника ткнула пальцем куда-то в область живота, – и двойной подбородок, вот!
– Где? – прищурилась я. – Прекрасный подбородок!
– А этот нос? Это же просто ужас! Я выгляжу смешно! – не унималась она.
– Знаешь, странное дело. Тебе семнадцать, и ты просто восхитительна, но тебе это невозможно доказать. А мне тридцать пять, почти тридцать шесть – и я очень даже нравлюсь себе. Потому что уже знаю, что я у себя одна, а нос – это мелочи жизни. Хотя твой носик очень милый. Хочешь, я его поцелую?
– Мам, прекрати. – Ника улыбнулась совсем как в детстве, когда она была крохотной малышкой, а я так любила тискать и щекотать ее. И целовать в этот самый носик. И чтобы она смеялась без остановки и вертелась в моих руках.
– Вот такие мы с тобой две красивые молодые женщины. Кто лучше нас? – гордо встала я на диване.
– Да, мы две леди в изгнании! – засмеялась Ника и встала рядом со мной.
– Ну, кто выше прыгнет? – прищурилась я. – Наверняка я.
– Нет, я! – взвизгнула Ника и схватила меня за руки.
Мы прыгали и хохотали, и в этот миг, когда мы были так близко, так вместе, я почувствовала себя счастливой.
– Ты только сама верь в себя, ладно? И все будет хорошо. Обещаешь? – потребовала я.
Ника кивнула.
– Ты думаешь, он действительно может обрадоваться? – задумчиво спросила она.
– В этом мире все может быть. Я не знаю. Возможно, да. А возможно, что и нет. Но если ты не поговоришь, то так и будешь мучиться. И ничего никогда не узнаешь, – заверила я ее.
Ника резко остановилась и села на диван. Я плюхнулась рядом с ней:
– Позвони ему.
– Я бы ему позвонила, но ты разбила телефон. Он теперь не работает. – Ника кивнула на кое-как сложенные на столе обломки.
– Позвони ему с мобильного. Не придумывай ерунды! – усмехнулась я.
Ника кивнула и нерешительно взяла телефон в руки. Я кивнула и вышла на кухню. Не буду ей мешать. У нее теперь начинается своя взрослая жизнь, и я ничем не могу ей помочь, только могу быть рядом. Любовь, как и жизнь, очень сложная, очень непростая вещь. Но нет ничего прекрасней. И нет ничего больней.
Мне было немного страшно, я ходила мимо прикрытой двери в комнату и думала, что совсем ничего не знаю об этом ее мальчике, ее Николае. А вдруг я не права и он действительно сейчас, прямо сейчас разобьет ее сердце? Ведь я дала своей дочери именно тот совет, которым так боялась воспользоваться сама. И что стало, когда я все-таки позвонила? Я осталась одна.