— За исключением того, что мне постоянно приходится отбиваться от девицы, охотящейся за мужчинами, и стараться, чтобы меня не прибил ненароком малолетний головорез? Что ж, если не считать этого, о таком отдыхе можно только мечтать.
— Нам не удалось бы этого избежать. Вспомни об условностях.
— Ах, эти дурацкие условности, — злобно сказала Этель. — Они меня бесят.
— Тем не менее они существуют. Я ведь тебе уже говорил: как только доберемся до Канады, сможем снова называть себя своими именами и все будет хорошо. Там никого не волнует, женаты мы или нет.
Этель вздохнула.
— Это единственное, чего я хочу, — тихо произнесла она. — Просто хочу, чтобы мы были счастливы. Вместе.
— И будем, — ответил он и сел рядом с ней на кровать. — Обещаю тебе.
Они поцеловались, и Хоули долго обнимал ее, утешая, подбадривая и обещая, что с началом новой жизни кончатся все их недавние мытарства. Этель в этом сомневалась. Они приближались к берегам Канады, но оставалось еще несколько дней пути.
Примерно в двадцати футах от них, в «президентском люксе», Матье Заилль задавал взбучку своему племяннику Тому.
— Ты бестолковый мальчишка, — орал он. — Ты хоть понимаешь, что, если б меня там не было, он наверняка выбросил бы тебя за борт?
— Не выбросил бы, — униженно сказал Том, ведь над ним взяли верх. — Я вполне могу о себе позаботиться.
— Только не на дне океана.
— Я б его поборол.
— Не смеши меня. Еще минута, и он бы сбросил тебя в воду. Если б я не подошел — тебе конец. Еще одна бессмысленная смерть в твоей семье. Надеюсь, в последнее время ты не сделал ничего предосудительного?
Том поднял брови:
— Например?
— В Антверпене не осталось девиц, с которыми ты был слишком близок?
Мальчик удивленно посмотрел на дядю, не зная, почему он об этом спрашивает.
— Нет, — ответил он. — Не понимаю. О чем ты?
— Не важно, — грубо отрезал Матье, покачав головой. — Просто когда я согласился взять тебя на свое попечение, я полагал, что в тебе есть хоть какая-то доля воспитанности. И что же я вижу? Обычного хулигана, которому не удалось закадрить девчонку, и он со злости пытается перерезать глотку парню, сумевшему это сделать.
— Послушай меня, дядя Матье, — сказал мальчик. — Я должен тебе кое-кто рассказать.
— Я знаю все, что мне необходимо знать, уверяю тебя, — закричал тот. — И обещаю тебе, Том, если ты будешь вести себя так и в Канаде, я моментально тебя укорочу. У меня есть собственная жизнь, и я не позволю никому из вас, Дюмарке, меня отвлекать, ты слышишь? Я уже не в том возрасте, чтобы наблюдать подобные спектакли.
— Да, слышу, — спокойно ответил Том. — Но, пожалуйста, послушай меня одну минутку. Я должен тебе кое-то сказать.