Он нахмурился и промолчал.
— Горло болит, — через минуту сказала Этель.
— Дай гляну, — произнес он и осмотрел шею на свету. — Просто небольшой синяк, — сказал он. — Пройдет. — Удивившись запаху, он принюхался. — Ты пила? — спросил.
— Немножко шампанского.
— Немножко? А судя по запаху, немало.
— Да нет же. Впрочем, это неважно. Произошли события поважнее, — возразила она. — Мне кажется, он знает.
— Кто и что?
— Том. Он знает, что я не мальчик. Знает, что я девушка.
От неожиданности у Хоули отвисла челюсть.
— Знает? — переспросил он. — Ты ему рассказала? Зачем?
— Нет, я ничего ему, естественно, не рассказывала, — прошипела она. — Но он прижал меня к стенке — уж не знаю, что у него было на уме, — и сунул мне руку между ног, а через секунду ты уже его оттащил, но я все равно увидела это в его глазах.
— Да брось ты.
— Хоули, говорю же тебе, он понял.
Криппен встал и принялся ходить взад и вперед по каюте, думая над этим новым осложнением.
— Это ужасно, — сказал он. — Что, если он расскажет своему дяде?
— Он может. Но мне кажется — не расскажет.
— Почему?
— Беда Тома Дюмарке в том, что он по уши влюблен в Викторию Дрейк, которая ни за что не хочет от меня отстать. Поэтому он меня так ненавидит. Если он кому-нибудь и расскажет, то разве что Виктории Дрейк.
— Которая расскажет матери.
— Точно.
— Которая расскажет всем на пароходе.
— И впрямь.
— Но это же очень скверно. Его нужно остановить.
Этель пожала плечами.
— Даже не знаю как, — сказала она. — Он мне кажется какой-то неодолимой силой. Думаю, он хочет заполучить меня тем или иными способом. Особенно сейчас. Особенно после сегодняшнего вечера. Он жаждет моей крови.
Хоули задумался.
— Возможно, я должен поговорить с мистером Заиллем, — сказал он. — Сказать, что возникло недоразумение.
— Думаешь, он тебе поверит?
— Не знаю. А ты бы поверила?
Девушка поразмыслила.
— Думаю, меня пришлось бы долго убеждать, — призналась она. — Но мне кажется, у мистера Заилля нет оснований нам вредить. Похоже, он не из таких людей. Ведет себя как джентльмен, по принципу «живи и давай жить другим». Не сует свой нос в чужие дела. Но если даже сунет, мы сами в этом виноваты. Все было неправильно с самого начала. Зачем я переоделась? — Думая об этом, она все больше расстраивалась. — Почему мы не могли путешествовать просто как муж и жена? В крайнем случае изменили бы имена и фамилии, но этот обман… — Она огорченно покачала головой. — Нечто подобное должно было рано или поздно произойти.
— Я же тебе говорил, — сказал Хоули. — Необходимо считаться с общественной моралью. Люди никогда не смирились бы с тем, что неженатые мужчина и женщина спят в одной каюте. Нас сторонились бы всю дорогу. А так у нас получилось очень приятное путешествие, разве нет?