Василий, напротив, после его слов сильно побледнел.
— Простите, я не думал… — пролепетал он. — Примчался бы как ветер, позови вы меня хоть жестом. Пришлось отлучиться по делам, обязанности как-никак…
— Не оправдывайтесь, мой друг, в этом нет никакой нужды, — снова заискрился Сила Михалыч. — Вы правильно поступили, ведь благодаря вам я имею удовольствие познакомиться с выдающимся музыкантом современности Максимом Смирновым. — Последние слова он проговорил, с любезным выражением глядя на Максима.
Тот вежливо вернул улыбку, отметив про себя, что Сила Михалыч назвал его по имени, хотя Василий по отдельности никого не представлял. Впрочем, удивляться не приходилось, Максим был знаменитостью, многие знали его в лицо благодаря средствам массовой информации.
Ярослав на протяжении всего разговора стоял молча, недружелюбно разглядывая вновь прибывшего; было заметно, что нелогичное одеяние мужчины вызывает в нем сомнения.
— Так что решили, Максим Евгеньевич? — благожелательно продолжал между тем Сила Михалыч. — Я думаю, мы поступим следующим образом: сопровождающих ваших отправим в отель, на отдых, в волшебные объятия Морфея. А мы с вами, милейший Максим Евгеньевич, спокойно, пешочком прогуляемся до усадьбы несчастного Леонида Ефимыча Веренского. Бедный малый, чего только не натерпелся. — Круглое лицо его приняло скорбное выражение, в руке, как у фокусника, вдруг оказался большой носовой платок. Сила Михалыч прижал платок к глазам, горестно покачал головой, затем шумно высморкался и снова расплылся в улыбке.
— Чего?! Ты что плетешь, ушлепок? — грозно рявкнул Ярослав и пошел на дерзкого, который вздумал ни с того, ни с сего распоряжаться. Жалкий шут, скоморох ряженый, сейчас ему покажут, кто здесь главный. Надо проучить наглеца, выкупать в речке прямо так, в его дурацком прикиде, потом пусть топает обратно через лес, как пришел.
Сила Михалыч поджидал его спокойно, с благостной улыбкой на устах.
— Напрасно нервничаете, Ярослав Кузьмич, — ласково произнес он. — Гения вашего вернем в лучшем виде, я, во всяком случае, сделаю все от меня зависящее. Прискорбно было бы лишить общество столь выдающегося таланта, а вас, уважаемый Ярослав Кузьмич, столь верного средства обогащения. Кстати, Максим Евгеньевич, знаете ли вы, что достопочтенный Ярослав Кузьмич не чист на руку? А попросту говоря — прохвост и враль, потому как обманывает вас ежечасно и присваивает себе солидную долю доходов от концертов.
Ярослав остолбенел, а Максим нахмурился:
— Простите, кто вы такой? Откуда у вас подобные сведения?