Гейб выбрал тяжелое аляповатое кольцо. Бриллиант в четыре карата сверкал в массивной золотой оправе. Примерив кольцо, Кассандра решила, что весит оно как минимум десять фунтов. Едва Арнольд Фейнберг отошел от них, она сорвала его с пальца и сунула Гейбу.
– Это я ни за что не надену.
– Я именно такое купил бы для любимой женщины.
– Потому тебе и не удался бы спектакль без моей помощи.
Кассандра попросила Арнольда показать кольцо подешевле. На тех бриллианты сверкали и искрились, но уже не угрожали ослепить. Кольца были самые разнообразные: в форме сердечек, ажурные, старинной работы.
– У тебя плохой вкус, твоя бабушка ни за что не поверит, что я могла такое выбрать, – сказала Кассандра, показывая на чудовище в руках Гейба. – А от какого-нибудь из этих она просто придет в восторг.
– Она права, Гейб, – улыбнувшись, подтвердил Арнольд. – А ведь, если подумать, именно свою бабушку ты и хочешь порадовать.
– Ну хорошо, – неохотно согласился Гейб. – Какое ты выбираешь?
– Вот это, – без колебания ответила Кассандра, указывая на кольцо с бриллиантом в один карат, окруженным четырьмя багетками – по две с каждой стороны.
– Великолепный выбор, – согласился Арнольд. – У вас на руке оно будет выглядеть просто превосходно.
Взяв кольцо, Гейб внимательно осмотрел его.
– Неплохое, – проворчал он. – Камень на нем приличный, бабушка не сочтет меня жадиной. Да и на вид оно довольно милое.
– Кольцо очаровательное, – поправила его Кассандра. – Эмма будет в восторге.
– Ты уверена? – спросил Гейб, разглядывая его.
– Надень его невесте на руку, Гейб, – предложил Арнольд, – и ты сразу же все увидишь.
Гейб послушно взял руку Кассандры и приготовился надеть ей кольцо на безымянный палец, но тут произошло нечто странное. Надо же было так случиться, что именно в это мгновение Гейб поднял глаза и увидел, что Кассандра смотрит на него. И не просто смотрит, а внимательно вглядывается, словно только что обнаружила что-то такое, что полностью изменило ее представление о нем.
Гейб не знал, какое впечатление произвело на Кассандру то, что его родители сберегли все его спортивные награды. Она могла запросто посчитать это еще одним свидетельством баловства.
Но теперь она смотрела на него другим взглядом – глубоким, сосредоточенным, словно впервые сумев разглядеть его – его, не того, кем притворяется Гейб, не того, за кого принимают его окружающие, а его самого. Причина, скорее всего, в том, что слишком легко он сдался с этим кольцом. Раньше такого с ним не случалось.