Переведя взгляд со своих стиснутых рук на лицо Гейба, Кассандра не увидела затуманенных любовью глаз – скорее, на нем видна была решимость. Гейб был намерен узнать причину ее настроения. Это чувство согрело душу Кассандры, хотя свидетельствовало лишь о двух вещах. Во-первых, ей не удастся отделаться пустыми отговорками; во-вторых, добрые чувства Гейба могут и не иссякнуть. Сейчас все его внимание принадлежит ей, и в ее силах сохранить это положение.
Значит, она должна дать ему половинчатый ответ, так как, видит Бог, всей правды сказать не может. Но несколько минут, которые потребуются для разговора по душам, она сможет наслаждаться его обществом, убедив себя, что Гейб испытывает к ней какие-то чувства. Кому это повредит? И почему бы не вкусить хоть крохи счастья? В конце концов, ей нужно всего лишь немного человеческого участия, она вовсе не собирается соблазнять Гейба.
– Ну хорошо, если тебе так хочется знать, – медленно проговорила Кассандра. – Я соскучилась по дому.
Похоже, ответ его озадачил.
– Соскучилась по дому? – с любопытством переспросил он.
– Понимаешь, Гейб, это твой дом... Твои родные. В магазинах и в кино мы встречаем только твоих знакомых.
Ощутив со всей силой накатившую на нее тоску, Кассандра замолкла. Только теперь, высказавшись вслух, она осознала, насколько это верно. Любить мужчину, не отвечающего взаимностью, было бы вдвое легче, если бы можно было найти сочувствие у родных или друзей. А сейчас Кассандра чувствовала себя совершенно одинокой. Покинутой.
– Я никогда не встречала Рождество без своих родителей, – прошептала она. – Наверное, это глупо, ведь мне двадцать пять лет, но я скучаю по ним.
– Ну что ты, – сказал Гейб, обнимая Кассандру. – Нисколько это не глупо. Знаешь, – добавил он, прижимая ее к себе, – я открою тебе одну тайну. Я тоже ни разу не встречал Рождество вдали от родных.
Эти слова ничуть не удивили Кассандру. Она улыбнулась, и улыбка заставила ее почувствовать, что ее щека прижата к его груди – обнаженной груди. А на ней лишь тонкая шелковая рубашка. Кассандру захлестнули одновременно неприличные и приятные мысли, за которыми сразу же последовал страх. Неподдельный панический страх. Нельзя прижиматься к обнаженной груди любимого человека. Это не просто глупо, но и опасно.
Кассандра отодвинулась от Гейба.
– Спасибо за попытку утешить, – нервно поблагодарила она. – Но я больше не хочу взваливать на тебя свои неприятности.
Гейб успел схватить ее прежде, чем она улеглась.
– Мне это нисколько не в тягость, – произнес он с некоторым раздражением. – С чего ты взяла, что твои проблемы мне в тягость? Мы ведь связаны воедино.