Слова Ромульды произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Хасим побледнел, грязно выругался на родном языке, затем добавил несколько крепких словечек по-итальянски и по-английски, чтобы мало не показалось, и бросился к Ромульде.
Охранник уставился на него. Султан знал, что обычаи не позволяют прикасаться к нареченной, пока она не стала женой. Но как ему хотелось растерзать ее, придушить ее любовника! Или нет, четвертовать их обоих.
– Имя! – проревел он. – Назови его имя!
– Нет. – Ромульда изо всех сил пыталась сохранять спокойствие.
– Как его зовут?
– Хасим… Понимаю, ты разгневан. Я не могу стать твоей женой, да ты и сам этого не захочешь… Мне жаль, что нашим мечтам суждено разрушиться, но, поверь, лучшее, что я могу сейчас сделать, это сесть на самолет и вернуться в Америку, чтобы…
– Заткнись!
Никогда султан не испытывал такой бессильной злобы. Представил себе ее, обнаженную, в постели с другим мужчиной. Она ласкает его, а он смеется своим противным смехом. Боб!
– Это Боб, да?
– Да нет же! – От изумления она произнесла эти слова, прежде чем успела подумать, и Хасим, почувствовав, что она говорит искренне, понял, что Боб здесь ни при чем.
– Если не Боб, тогда кто же? – не отставал он.
Ромульда покачала головой. Ах, длинные волосы были бы сейчас весьма кстати. Они бы прикрыли ее пылающие щеки.
– Хасим, я лучше пойду, – в отчаянии произнесла она.
– Нет, подожди! – Ему пришла в голову какая-то мысль. – Неразумно улетать из страны так поспешно, даже не встретившись с отцом. Ты ведь хочешь его повидать? К тому же, – добавил он, – тебе надо как следует отдохнуть… Привести себя в порядок… Разве нет? – Он окинул ее внимательным взглядом.
Неужели Хасим так легко сдался? Что-то не верится. Нет, тут, наверное, какой-то подвох! Но какой?
А может, он говорит искренне? Может, ему и самому в глубине души не хотелось жениться на ней? Известие о ее порочности дает ему повод продолжать свою прежнюю развеселую жизнь и даже не думать о том, что дома его ждет ревнивая жена.
Раз так, почему бы не признать его правоту. Она выдержала долгий перелет, жару Бахрама, казавшуюся невыносимой после американского климата. Надо и впрямь принять ванну и сходить к отцу. Они давно не виделись.
Интересно, скажет ли ему Хасим о том, что она потеряла девственность?
Ромульда облизала пересохшие губы.
– Ты прав. Я приму ванну, переоденусь и поеду навестить отца. А затем навсегда исчезну из твоей жизни.