— Слушай, отстань от человека. — Иван даже стукнул кулаком по циновке и, демонстративно закрутив усы, кивнул. — Я очень рад, что богиня решила ограничиться устным порицанием.
— Чем, мой господин?
— Ну, в смысле, что она на вас не очень рассердилась…
— На нас?! О, на нас нет, совсем нет, сахиб, — удовлетворённо осклабился старик. — Её гнев пал только на виновницу в смерти ракшаса. За ней придут…
— Ай, ну я так и знала, что здесь будет нехороший подвох!
— Рахиль…
— Нет, ну согласись, если всем комфортно, — так я здесь ни при чём, а если надо найти крайнего, таки чего его искать, когда вот она — я!
— Госпожа, — индус впервые склонился перед ней в поклоне. — Мне кажется, я вижу в твоих глазах недоверие… Знай же, что любой человек воистину счастлив, если великие боги отметили его своим взглядом. Гнев или благоволение — не так важно, боль, причинённая Кали, будет исцелена милостью Рамы, возвысив твою душу на путях Сансары!
— Угу, то есть дать конфетку или дать пинка в принципе одно и то же? И почему это меня совсем не радует… — вздохнула Рахиль. — А эти, ваши боги, они не могут вообще не обращать на меня внимания?
— О, это слишком большая честь, госпожа! Жить так, чтобы боги и не подозревали о твоём существовании, дано только избранным.
— Ну, в некотором роде я принадлежу к избранному народу, — начала было юная еврейка, но под искренне недоумённым взглядом старика вынужденно признала: — Ясно, здесь это не прокатит… А собственно, чего от меня хочет ваша Кали?
— Большей жертвы!
— И только?! Среднеупитанный казак её устроит?
Иван Кочуев едва не поперхнулся косточкой от финика.
— На алтарь должна возлечь ты, госпожа. Богиня жаждет именно твоей крови…
— Ха, между прочим, я успешно умерла! — гордо выпрямилась девица. — И не морочьте мне голову чепуховыми глупостями — ни на чей алтарь я не лягу!
— Сахиб, она не хочет…
— И что, я-то здесь при чём, — с раздражением буркнул казак. — Мне её прикажете укладывать?
— Вам? Меня?!
— Я сказал, не буду!
— А почему нет, опять национальные предрассудки?!
Иван поперхнулся вторично, откашлявшись, постучал себя кулаком в грудь и отвернулся носом к стенке.
— Госпожа, ты не можешь отказаться, — вновь решил вставить слово не просекающий проблему старый индус. — Вся деревня ждёт этого! Убив ракшаса, ты избавила нас от страданий, а покорившись воле Кали — одаришь нас её заступничеством. Сделав одно хорошее дело, закрепи его другим — круговорот Добра и Зла в природе должен быть естественным и гармоничным…
Тихо шизеющая от столь трогательной философии, Рахиль беззвучно выругалась на иврите и, гордо выпрямившись, вскинула автоматическую винтовку на плечо: