— В марте?
— Ну и что?
Повеселевшая Тесс, улыбаясь, заводила тем временем свой заржавевший старый «воксхолл»: «Кингсмилл» не обеспечивал своих сотрудников машинами.
Как только Тесс появилась в офисе, на нее обрушилась целая лавина клиентов и кризисов. Но все утро ей никак не удавалось сосредоточиться. Мысленно она была со Стивеном. С ним, очевидно, что-то происходило, а она вчера не придала этому значения.
В обед она позвонила ему, чтобы предложить пойти перекусить вместе, но он был занят с клиентом. Может быть, она преувеличивает?
Тесс понеслась домой сразу же после работы. Она радовалась тому, что была пятница, и собиралась быть более чуткой. Но Стивен еще не появлялся. Элли и Люк перевернули кухню вверх дном, пока готовили себе перекусить. Пристрастия в еде были объектом постоянных сражений между Элли, Люком и их родителями, требовавшими время от времени, чтобы дети ели все вместе, как положено.
— Но, мам, — возмущалась обыкновенно Элли, уминая трехэтажный сэндвич, в который вошло почти все содержимое холодильника, — еда — это пустая трата времени. Есть множество более интересных занятий.
Дочь и сын застыли в изумлении, когда Тесс объявила о своем намерении приготовить для Стивена романтический ужин. Элли была настроена скептически по поводу кулинарных способностей матери.
— Знаешь что, мам, — в ней говорил опыт ее шестнадцати лет, — может быть, надежней будет послать за пиццей?
Стивен вышел из метро на площади Слоуна и на подходе к остановке увидел, что его автобус только что уехал. Вместо того чтобы ждать другой, он решил пройтись по Кингс-роуд. Вечера стали немного светлее, Лондон выглядел нарядным и милым; в приоконных ящичках уже расцвели нарциссы.
Улица, бывшая некогда центром ночной жизни Лондона, сохраняла свое особое очарование. Сомнительные лавки, торгующие кожей, соседствовали с антикварными магазинами, и надо всем этим странный дух универмага «Питер Джонз». Стивен двинулся по правой стороне, разглядывая витрины и наблюдая за геями и уличной шпаной — постоянными обитателями этого места.
На полдороге он остановился возле колледжа искусств в Челси. Большое объявление оповещало прохожих о том, что вечерние курсы по рисунку с натуры могут быть закрыты из-за отсутствия желающих. Стивен опустил портфель на землю и уставился на объявление. Ему всегда хотелось заняться рисунком с натуры, он считал, что, как гаммы для пианино, так рисунок с натуры является универсальной базой во многих областях искусства.
О чем он думал раньше? Живопись всегда считалась сферой его отца, а всю свою сознательную жизнь он старался выбраться из тени Джулиуса. Но когда-то у него были способности. Его учитель рисования в колледже пришел в ярость, когда узнал, что Стивен будет поступать в университет, а не в художественный колледж. Обычно мягкий человек, он внезапно стал поучать Стивена. «Талант — как зуд, — кричал он, — возможно, не чесать зудящее место — разумно, но в конце концов это сведет вас с ума».