— И, наконец, Мартин Трэнсом, Ю-Хаус, Делавар.
— Трэнсом? — ахнул Роджер.
— Директор «Мечты», — подтвердил Лэмпард. — Разве вы не знали, что он здесь живет?
— Не знал.
Лэмпард не стал ничего комментировать, дал отбой. Роджер задумался, как лучше получить сведения от директоров «Мечты» об их делах с Габриелем Поттером.
Прежде всего надо было выяснить, что из себя представляли эти самые директора. Оказалось, что мистер Мак-Фоллен счастливо женат, бездетен, много развлекался; Трэнсом тоже был счастливо женат, но имел двоих детей: сына и дочку Гариэлль. Виддисон был холостяком, Хотебай — вдовцом.
Роджер подумал: Гариэлль Трэнсом может что-то из себя представлять. Конечно, в Ярде сведений о ней нельзя было раздобыть, и он позвонил в «Дейли эко». Редактор светской хроники, унылый человек, при одном взгляде на которого одолевала зевота, был счастлив выложить все, что знает.
— Гариэлль Трэнсом? Как же, дебютировала в 1939 году. Очаровательная девушка. Ее отец загребает деньги лопатой, он верховодит в «Мечте». После начала войны Гариэлль ушла работать в одну из женских организаций, что-то вроде аэродромного обслуживания. Семейство подняло плач и стон по этому поводу, но она настояла на своем. В конце концов она попала в королевский военно-воздушный флот. Тогда еще газеты были газетами, а не листками военного времени… Я помню, был такой великолепный снимок — «Опять все вместе» или «Счастливая семья в сборе», когда она вернулась… По-видимому, я не должен спрашивать, почему вас интересует эта крошка.
— Позднее, — твердо сказал Роджер. — Большое вам спасибо.
Он повесил трубку, но тут же снова позвонил в «Эко», попросив раздобыть для него фотографии Гариэлль Трэнсом и ее семьи, а также Мак-Фолленов.
Из фотографий стало ясно, что редактор светской хроники поскромничал, окрестив Гариэлль просто «очаровательной» девушкой. Наружность у нее была исключительная.
— Звонил сержант из Гилдфорда, — сообщил Эдди Дэй, когда Роджер вернулся, — пообещал еще раз позвонить.
Сержант имел сведения о Харрингтоне; тот работал на небольшой каучуковой фабрике в Кингстоне. Производство было секретное: они изготовляли новые фиттинги для военных самолетов. Харрингтон являлся владельцем компании. До войны его не знали, но правительственные контракты превратили фабрику в процветающий концерн. Харрингтон был трудолюбив, вроде бы любил свое дело. Большей частью вечерами он сидел дома, частенько у него бывала гостья, всегда одна и та же очень привлекательная молодая женщина. Соседи намекнули Харрингтону, что им не нравится, что в квартире холостяка подолгу остается женщина. Девушка, служащая Гражданской авиации, всегда уходила около 10 часов.