Мэгги намекала на успокоительное, которое Кэтрин вколола младшему Аркрофту.
— Это решит бабушка, — жестко ответил Берти, глядя на леди Элизабет. — Как и раньше решала. Но в этот раз, я не сомневаюсь, она будет менее снисходительна к его недостаткам.
— Да, конечно, Берти, — всхлипнула леди Элизабет. — Но не суди его строго, пожалуйста. Ведь он всю жизнь живет с камнем на сердце.
— Ты опять оправдываешь его, бабушка.
— Нет, Берти, на этот раз все действительно серьезно. — Леди Элизабет поникла. — Джеймс давно узнал одну страшную правду, и она отравляет все его существование...
Леди Элизабет замолчала, не расположенная углубляться в эту тему.
Правду о смерти нашей матери? — спросил Берти с понимающей усмешкой. — И какую же?
Леди Элизабет беспомощно посмотрела на внука и, углядев в его глазах что-то понятное лишь ей, закрыла лицо руками.
— Всю, — глухо произнесла она. — Что мой сын задушил свою жену сразу после того, как она родила Джеймса...
Кэтрин и Мэгги ахнули. Значит, это — совсем не отвратительная выдумка, а страшная правда.
— И чем ты объяснила ему это? — Берти не выказывал ни капли удивления.
— Приступом помешательства, — выдавила из себя леди Элизабет.
Она была сокрушена. Всю жизнь будучи уверенной в том, что постыдная тайна умерла вместе с ее непутевым сыном, она не думала, что доживет до дня разоблачения, когда ей придется в присутствии посторонних людей вспоминать о собственном преступном сыне.
— Но откуда ты знаешь об этом? — воскликнула она, когда осознала, что Берти тоже знает о том, что произошло в Аркрофт-Хаузе двадцать восемь лет назад.
— Неважно, — отмахнулся он. — Видимо, эта семья не умеет хранить секреты. Но как ты могла так поступить, бабушка? Ты все сделала неправильно. Когда-то ты позволила своему сыну уйти от наказания, потом обвинила его в сумасшествии, искалечив собственного внука...
— Почему? Это объяснение удовлетворило его.
Сдавленный стон вырвался из груди Бертрама.
— Ты до сих пор не понимаешь, что натворила. Как Джеймс должен был себя чувствовать после этого? Родная бабка говорит ему о том, что в семье безумие, да еще и подозревает, что он унаследовал его от своих предков. Теперь я понимаю, что нельзя его обвинять ни в чем. Бедный брат жил все время с ощущением, что над ним навис дамоклов меч. Отсюда и его поведение, и его ненависть ко мне... Почему ты не промолчала, зачем рассказала ему про убийство?
— Он все знал сам, а ко мне пришел лишь за объяснениями! — выкрикнула леди Элизабет в отчаянии. — Что же я могла ему сказать?
— Правду, — холодно сказал Берти. — Настоящую правду.