На пляже я сразу обратил внимание на сторожевик, болтавшийся довольно далеко от береговой линии. Ну, тут ничего необычного — эта посудинка, базирующаяся в Пионерском, всего в нескольких километрах отсюда, нередко торчала в виду пляжа. Необычным было другое — два суденышка, напоминавшие и обликом, и окраской, и скоростью торпедные катера (насколько это вообще можно было разглядеть без бинокля), показались со стороны Донского и быстро шли чуть не вдоль самого берега на восток. 'Неужто все же решили еще и осенью учения провести?' — удивился я. — 'Но с чего бы это им перед самым пляжем все это затевать? Не было ведь раньше такого. Да и к чему?'. Впрочем, эти мысли не сильно донимали меня. Я подошел к кромке прибоя, разулся, потрогал воду ногой — холодная, зараза, никак не теплее тринадцати-четырнадцати градусов. Но солнце припекало все сильнее и сильнее, я стал подозревать, что так, пожалуй, воздух и до двадцати градусов прогреется. Ничего себе октябрь!
Катера тем временем, не дойдя примерно пары километров (а может, и трех — не мастер я расстояния на море на глаз определять) до сторожевика, дружно развернулись по широкой дуге, и пошли обратно. Из-за высокого берега выплеснулся почти не слышимый до этого стрекот вертолета, а затем показалась и сама Камовская машина с хорошо различимыми соосными винтами (вроде бы что-то из семейства Ка-25 — но опять-таки, легко могу и ошибаться). Это была, похоже, та самая единственная рабочая лошадка с аэродрома в Донском, которую регулярно можно было видеть в небе в этих местах. Заложив крутой вираж, вертолет удалился вслед уходящим катерам.
Больше ничего, привлекающего внимание, не происходило, и я медленно поплелся вдоль кромки прибоя в сторону возвышавшейся вдалеке башни лифта санатория Министерства обороны в Светлогорске. Далеко позади горомыхнуло раз, затем другой. 'Все-таки учения затеяли…' — вяло подумал я, даже не обернувшись, поскольку меня занимало совсем другое. Становилось заметно жарче, совсем не по октябрьской погоде, и, несмотря на дувший с моря ветерок, я не только расстегнул, но и скинул с себя ветровку.
Через полчаса, заметно разогревшись ходьбой по песку, я был уже у спасательной станции, от которой начиналась набережная. И вот тут какая-то нездоровая суета на пляже и на самой набережной привлекла мое внимание. Торговцы янтарными сувенирами спешно собирали разложенные на столиках поделки, немногочисленные в этот сезон отдыхающие столь же поспешно покидали пляж.
— Что случилось? — обратился я к мужику средних лет, в распахнутой ветровке, который взбегал по лестнице на набережную, таща в руках взятый напрокат шезлонг.