— Сидеть здесь и беспокоиться не имеет никакого смысла, мы можем только ждать, — жестко сказал он.
Теана опечаленно умолкла, и в комнате снова воцарилась тишина. Их здесь было много: все, кто не входил в Совет, но в той или иной степени участвовал в сопротивлении.
Впрочем, повод для беспокойства был. Жизнь одного из лучших шпионов, проникших в круги, близкие к Гильдии, ужасным образом оборвалась, но он успел послать Совету страшный отчет, полный невеселых предсказаний.
Содержание отчета не разглашалось, но, разумеется, речь шла о чем-то очень серьезном, о том последнем ходе, который намеревался сделать Дохор.
Лонерин хорошо помнил этого шпиона. Это был молодой маг, он учился у того же преподавателя, что и Лонерин. Какое-то время они дружили. Его звали Арамон. Он часто помогал Лонерину в вопросах магии, которые не всегда были понятны. Пухленький мальчик с детским лицом, очень проницательный и прежде всего весьма сведущий в искусстве волшебства.
Его нашли в лесу неподалеку с перерезанным горлом.
Лонерин стиснул зубы. Конечно же это была Гильдия. Все знали, что Арамон следил за этой страшной организацией. Лонерин вспомнил, что несколько дней назад учитель Фольвар спрашивал его о Гильдии.
— Ты знаешь о ней больше, чем мы все.
Лонерин был потрясен.
— Это связано с моей матерью, учитель…
— Может быть, она тебе что-то рассказывала…
— Я был слишком мал.
— Я понимаю твое горе, Лонерин. Когда ты пришел ко мне, то сказал, что хочешь забыть о нем, быть чем-то полезным… момент наступил.
Лонерин сжал кулаки так, что ногти на руках побелели. Не без злости он понял, что воспоминание о матери до сих пор вызывало у него гнев.
— Смотри!
Голос Теаны прервал его размышления и заставил посмотреть на дверь зала Совета. Она медленно открывалась.
В освещенном зале он увидел царей и магов, сидящих вокруг большого каменного стола, своего учителя — сгорбленного, со страдальческим выражением лица.
Ординарец, открывший дверь, обратился к сидевшим в помещении: «Вы можете войти».
Присутствующие пытались вести себя сдержанно, но не могли не кинуться в зал заседаний.
Лонерин подошел к своему учителю Фольвару и наклонился к нему.
— Я вижу, вы плохо себя чувствуете.
Старик производил впечатление очень хрупкого человека. Его руки были костлявы, а кожа настолько прозрачна, что просвечивали жилы. На плечи падали редкие седые волосы. Он почти лежал в кресле, стоящем на деревянных колесах.
С большим усилием он повернулся к ученику, посмотрел на него своими голубыми глазами и нежно улыбнулся.
— Я немного устал, Лонерин, вот и все. Было тяжело, — произнес Фольвар.