Итак, в историописании средневековой Европы щедрость, прежде всего по отношению к своему непосредственному окружению — дружине, — наряду с доблестью была универсальной «этикетной» чертой «идеальногообраза» правителя. «Вот поэтому преемники должны подражать своими доблестными поступками столь великому мужу для того, чтобы возвыситься до такой же славы и могущества. Кто желает приобрести подобную славу после смерти, пусть при жизни добивается пальмы первенства своими добродетелями. Если кто-либо пожелает сравнить свое имя с добрым именем Болеслава, пусть постарается свою жизнь провести по образцу его жизни, достойной подражания», — утверждал хронист.
В тех же категориях Галл Аноним описывал Болеслава II, или Болеслава Щедрого, как он предпочитал именовать его на страницах своей «Хроники». Согласно «этикетной» характеристике хрониста, «король Болеслав II был смелым и решительным воином, гостеприимным хозяином, благотворителем щедрейшим из щедрых»>{432}. Однако, читая ее, не стоит забывать, что когда в 1073 г. Изяслав Ярославич (муж его тетки по отцу и двоюродный брат по матери) бежал из Киева с «имением многим», Болеслав отобрал у изгнанника его имущество и «показал ему путь от себя», хотя польские авторы об этом поступке Болеслава «Щедрого» и «Смелого», естественно, умалчивают>{433}.
Обратившись непосредственно к Начальной летописи, мы можем углубить наблюдения над «идеальным типом» древнерусского правителя. Известен летописный эпизод, очевидно, восходящий к эпическому преданию, когда в ответ на ропот дружины, вынужденной есть на пиру деревянными, а не серебряными ложками, Владимир Святославич велел исковать серебряные ложки со словами: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра». Как подчеркивает летописец, Владимир любил дружину и с нею совещался «о строе земленем, и о ратех, и об уставе земленем»>{434}. Именно перед дружиной отчитывались эмиссары Владимира, которых князь посылал в Волжскую Болгарию, Рим и Константинополь для «испытания вер». Дружиной дорожил его сын, победитель при Листвене Мстислав Владимирович, который «любил дружину без меры, имения для нее не щадил». Напротив, порицанию в летописи подвергались Святослав Ярославич, стремившийся к накоплению богатств, а не к увеличению дружины, и его младший брат Всеволод, который в старости поступал согласно советам молодых, отвергнув «старшую» свою дружину. С дружиной советовались на «снемах» внуки Ярослава (в свете этого совещания Ярослава с Эймундом, о которых рассказывает скандинавская «Прядь», представляются менее экстраординарными явлениями, учитывая тот факт, что скандинавские наемники составляли часть дружины новгородского князя).