. Уже более двух столетий в историографии продолжается спор об их содержании: если одни исследователи отождествляли их с «Русской правдой» в Краткой или Пространной редакции (которые помещены, соответственно, в НIЛМ под 1016 г. и Софийской I летописи под 1019 г.)
>{257}, то другие рассматривали их как не сохранившийся до наших дней документ конституционного или финансового характера
>{258}. Следует, однако, заметить, что если «Грамоты Ярослава» регулировали не юридические, а финансовые вопросы, вряд ли бы на них присягали правители Новгорода, поскольку это выглядело бы так, как если бы глава государства приносил присягу не на конституции, а на государственном бюджете.
Как свидетельствует НIЛМ, по утверждении в Киеве (очевидно, в 1019 г.), Ярослав наделил каждого из новгородцев десятью гривнами «и отпусти их всех домов, и дав им правду, и устав списав, тако рекши им: „по се грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите“»>{259}. После этого летопись приводит текст «Русской правды». Можно предположить, что если «Русская правда» регулировала правовые отношения внутри Новгорода, то упоминаемый летописцем «устав» определял характер новгородско-киевских взаимоотношений.
Мы склонны рассматривать этот политический акт как первый этап «конституционной реформы» Ярослава. Второй ее этап следует отнести к 1036 г., когда, по свидетельству Новгородской IV летописи, «пошел Ярослав к Новгороду и посадил сына своего в Новгороде — Владимира, и епископа поставил — Жиряту; и людям написал грамоту, сказав: „по этой грамоте платите дань“»>{260}. Этот заключительный этап реформы, который «знаменует существенную грань в политических взаимоотношениях киевских князей с правящей знатью новгородской земли» (Л. В. Черепнин)>{261}, в условиях реставрации новгородского княжения был призван исключить рецидив «конфликта администраций» на экономической почве, имевшего место в 1014–1015 гг. (В. Я. Петрухин)>{262}. Однако это была далеко не последняя «реформа» Ярослава Владимировича.
В ПВЛ под 1054 г. при описании кончины князя приводится текст, служащий основанием для суждений о так называемом «ряде» Ярослава, суть которого сводится к следующему: «…Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск». Далее следует комментарий: «И так разделил им города, запретив переступать пределы братьев и сгонять со стола…»>{263}.
Сомнения в достоверности Ярославова «ряда» высказал еще С. М. Соловьев