Айгуль помолчала, словно раздумывая, досказать ли быль? Она понимала, что концовка рассказа больно ранит Нуры. Да он уже незаслуженно оскорбил ее. Айгуль продолжала:
– Аннамурат-ага гневно посмотрел на третьего джигита: «Ты спал с женщиной, предавшей тебя… В тебе нет ни совести, ни чести! Такие люди обычно становятся предателями». И он приказал расстрелять малодушного человека за то, что тот ласкал жену, которая еще хранила тепло чужого тела, за то, что в нем не хватило мужества отвергнуть изменницу… Животная страсть в нем оказалась сильнее разума. Аламаны выполнили приказ вождя – расстреляли того, третьего…
Нуры, вперив глаза в Айгуль, лишь сопел, поношенный тельпек, глубоко сидевший на голове, подчеркивал мощную силу его квадратных челюстей. В эту минуту он был поразительно похож на своего отца.
– Я все сказала, – у пухлых, красиво очерченных губ Айгуль легла упрямая складка. Она повернулась к мужу спиной. – Теперь я ничего не боюсь… Можешь убить меня, не боюсь тебя, не боюсь! Не боюсь!..
Большие глаза Нуры наливались кровью. Он остервенело сорвал со стены винчестер, щелкнул затвором, с шумом загоняя патрон в патронник.
Афганский подданный Мамет Умар Хан под видом торговца часто ездил в 1926–1927 годах из Кабула через Герат на станции Кушка, Тахта-Базар и в Мерв (Мары). Из Мерва он выезжал в Ново-Ургенч. Было установлено, что «торговец» в сопровождении двух турецких подданных связывался с Джунаид-ханом.
В начале июня 1927 года в Ново-Ургенч прибыл афганский разведчик Мир Аллалам Хан Мир Афгани и его спутник индус Нияльсинг Хукуен Синг. Проживая отдельно друг от друга, они встречались с лицами, связанными с Джунаид-ханом.
Историческая справка
– Расскажите, Таганов, как вы веселились на свадьбе этого басмача… телохранителя самого Джунаид-хана! Вы отдаете отчет своим поступкам?! Помните слова Дзержинского? У чекиста должны быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки… Вы же запачкали их, пожимали руку бандиту.
Ашир порывался прервать гневную речь Новокшонова, нового оперативного уполномоченного ОГПУ; но не тут-то было. Войдя в раж, Новокшонов словно не замечал, что хотел ему возразить Таганов.
С полгода как Ашир сдал свой взвод Мовляму Байрамову и перешел на оперативную работу под начало Касьянова. Но случилось непредвиденное: Ивана Васильевича вскоре отправили на учебу в Москву, на Высшие чекистские курсы, а вместо него назначили Новокшонова, человека скромного, но инициативного, числившегося у командования не на плохом счету.
Когда Таганову предстояло сделать выбор – идти ли на оперативную работу, он заколебался. А Касьянов настаивал. Ашир посоветовался с Розенфельдом, тоже перешедшим на работу в аппарат ОГПУ; тот, не раздумывая, сказал: «Иди. Голова у тебя светлая».