Таган недвижно стоял с девочкой на руках. Он не сразу понял, что сказал ему фельдшер.
– Ну, ну, давайте вашу красавицу… Что с ней? Обожжена? Ранена? – Фельдшер обратился к туркменам красноармейцам, стоявшим рядом. – Скажите же ему кто-нибудь, чтобы отдал девочку. Нельзя терять времени…
До Тагана наконец дошел смысл слов, он бережно передал дочку на руки фельдшеру и тревожно смотрел, как тот уносил Бостан, приказывая на ходу:
– Теплой воды! Марли!
И только когда увидел, что следом за фельдшером бросилась плачущая Огульгерек, Таган повернулся и ушел.
Он шагал между догорающих костров, не разбирая дороги, низко опустив голову. Иногда задевал кого-то плечом, спотыкался о лежащие на земле предметы, но не произносил ни слова, не оборачивался. Ашир едва успевал за отцом. Так они подошли к толпе мужчин, слушавших двух красноармейцев. Молодого коренастого туркмена в высокой папахе с красной лентой наискосок звали Чары Назаров, а второго, в черном бушлате и бескозырке, русского матроса, – Иваном Касьяновым.
Таган огляделся вокруг: здесь снова собрались те, кто несколько часов назад слушал Джунаид-хана. Только их теперь было гораздо меньше. Говорил молодой коренастый туркмен с командирскими нашивками на рукаве:
– Что же будем делать, земляки? Похороним погибших, вернем из песков и гор отары, поставим новые юрты… А дальше? Станем ждать, когда вернется Джунаид и все повторится сначала?
Один из стариков возразил ему:
– Мы хотим только одного – чтобы нас не трогали. Мы сами уйдем в пески…
– Вы будете бродить по пескам, как обездоленные, и ваши дети умрут от голода, болезней и жажды! Как стаи шакалов, набросятся на вас мелкие банды басмачей!..
– Что же нам делать, если новая власть не может защитить от бандитов?
– Новая власть – вы сами: ты, я, вот он… Нам неоткуда ждать защиты. Ни от Аллаха, ни от человека. Мы должны защитить своих жен и сестер, стариков и детей, свою землю. Советская власть…
Таган, протиснувшийся в первый ряд, неожиданно перебил его:
– Ты кто такой?
– Я? – Чары Назаров немного растерялся. – Командир авангарда…
– Спрашиваю тебя, кто ты?
– Чары из Теджена. Это ты хотел знать?
– Кто твой отец?
Матрос, который все это время был занят своей трубкой – набивал ее табаком, наклонялся, чтобы взять уголек с пепелища, раскуривал, – теперь тревожно поглядывал то на Тагана, то на Назарова.
– Что он говорит? – спрашивал матрос.
Но Чары не отвечал ему: он был занят Таганом.
– Мой отец Назар, по прозвищу Нищий. Самый бедный человек в Теджене. Он убит в шестнадцатом году царскими карателями…