Однако хан не унимался, тайно сколачивал разрозненные басмаческие силы, обманом вовлекал в свои отряды забитых дайхан, кочевников, вербовал среди туркменских феодалов и баев своих единомышленников, вооружался английским оружием и втайне готовил новый мятеж против Советов. Джунаид-хан, используя теперь свое легальное положение, установил связь с крупными басмаческими главарями Хорезма – Ягшы Гельды, Гулямом Али и Виязом Бакши, имевшими под ружьем внушительную силу, почти две тысячи вооруженных всадников.
Осенью 1926 года в долине Амударьи, в Каракумах, стали активно действовать летучие басмаческие отряды – разбойное джунаидовское воинство, державшее в тайне имя своего вдохновителя. Джунаид-хану выступать открыто пока было не с руки. Недавно он устами имама Ханоу на Туркменском съезде Советов просил о помиловании, клялся, что не поднимет руки на власть Советов, не покусится больше на советских людей. То были лишь лживые слова.
В Мервском оазисе появились шайки Кидар Эрсари и Уде Сердара, нападавшие на товарные поезда, станционные поселки, грабившие рабочих, дайхан, угонявшие верблюдов, овец, лошадей. В окрестности Ашхабада совершала из-за кордона грабительские вылазки банда Дурды Клыча. На юге и востоке республики бесчинствовали перешедшие границу басмаческие шайки Аннамурада Сердара, Чары Курука, Довлета Сердара.
Краснокавалерийские полки молодой Туркменской республики, чекистские отряды громили в жарких схватках банды иностранных наймитов. На борьбу с классовым врагом поднимались сами дайхане, молодой рабочий класс Туркменистана. Под руководством коммунистов они создавали милицию, добровольческие отряды самообороны.
Таял, редел разбойничий стан, раздираемый и межплеменной враждой, и алчностью родовых вождей. Одни басмачи удирали за кордон, другие сдавались добровольческим отрядам и возвращались к мирной жизни, а третьи, забитые и запуганные баями, духовенством, главарями шаек, метались в поисках выхода из басмаческого ада. На неграмотных и темных скотоводов-кочевников, находившихся под влиянием феодально-племенной знати и духовенства, на жителей глухих районов делал ставку Джунаид-хан, развернувший свою деятельность. Каракумский лис знал, что местные организации замешкались с советизацией, влияние советских органов на дальние кочевья, особенно на север республики было пока незначительным.
…Ушедшие из аула в басмаческий отряд Курре и его повзрослевший сын Нуры, обласканные ханской милостью, мотались от колодца к колодцу, от урочища к урочищу, то удирая от погони, то выслеживая добычу. Канули в былое лихие набеги, да и сотни ханских всадников поредели.