– Тогда – это ваши проблемы.
– А вам не кажется, что оскорбленная сторона должна выбирать оружие.
– Он прав, Лео, – подтвердил Никита.
– Своей пальбой вы можете разгерметизировать модуль, – заметил Жересс, обращаясь к обоим молодым людям.
– Модуль выполнен из тугоплавкого материала, – не сдавался Земескис. – Его трудно разгарметизировать. Последняя перестрелка в шлюзовой камере – тому подтверждение.
Аргументы подействовали. Стреляться решили с двадцати шагов, которые разбили по десять, отсчитав их от примерной середины коридора. На границах очертили линии, используя слабый импульс излучателей. Никиту излучателем снабдил внезапно появившийся Санчес, уверив, что оружие хорошо пристреляно. Разойдясь по сторонам, дуэлянты освободились от лишних одежд и ждали сигнала сходиться. Таковым сигналом послужил взмах руки Жересса, после которого соперники медленно двинулись навстречу друг другу, держа оружие дулом вверх. Игра нервов началась. Оба лейтенанта являлись правшами, посему уворачиваться от короткого импульса плазмы, по логике вещей, должны были, прыгая в правую сторону. Но русский лейтенант решил прыгать влево, так же как и британский лейтенант. Посему оба с первого раз промахнулись и уже последующие выстрелы производили после кувырка. Никите повезло больше – он попал в руку соперника, сжимающую бластер, прошив ее в районе плечевого сустава, отчего та повисла плетью, а сам Земескис, испытывавший неимоверную боль, впал в глубокий шок. Русскому лейтенанту тоже досталось – импульс соперника сильно обжог, левое ухо, превратив его в маленький кусок поджаренного мяса. На этом Жересс объявил об окончании дуэли.
Пока Никите оказывал помощь подоспевший с обезболивающим уколом Санчес, по шлюзовому коридору уже начали двигаться первые, перебрасываемые на челнок, каторжанки. Сквозь пелену слез, непроизвольно застеливших глаза, юноша вдруг разглядел милые сердцу черты, принадлежащие проходящей мимо женщине, со свертком на руках, в котором, по логике вещей должен был находиться младенец.
Женщина медленно повернула голову в сторону полулежащего дуэлянта и пропела таким знакомым голосом: «Вы снова взялись за старое, Ники». После чего исчезла в проходе, вместе с окружившими ее амазонками.
– Этого не может быть, – промолвил юноша, обескуражено глядя на бредущую следом девчонку с синим ирокезом на голове.
– Что – не может быть? – взъелась та. – Каждый выражает свою индивидуальность по-своему. Понял? Ка-а-зел!
– Причем тут индивидуальность? – лейтенант глупо посмотрел на Санчеса, укладывающего аптечку. Санчес лишь пожал плечами, помогая молодому человеку подняться на ноги, и повел собирать вещи.