Что-то похожее на испуг отразилось в его глазах, когда он понял, что наделал.
Она увидела, как его взгляд скользнул по ее груди. Хотя она и испытывала ярость и обиду, по телу пробежала дрожь волнения. В ней бушевал гнев – на самое себя и на то, что она так поддавалась его воздействию.
– Убирайтесь! – Голос задрожал и оборвался.
– Я... извини... – Он судорожно сглотнул, повернулся и закрыл дверь.
Совсем обессилев, Иззи опустилась и села, прислонившись к выложенной кафелем стене, ее единственной опоре в этом куда-то накренившемся мире. Холодная вода все лилась на нее. Иззи дрожала всем телом. Подтянув ноги, она обхватила колени.
– Мерзавец! – рыдала она. – Ты видишь во мне не женщину, а предмет мебели!
Иззи чувствовала себя такой одинокой, такой несчастной... Она закрыла лицо руками и от полной беспомощности дала волю слезам. Звук льющейся воды заглушил ее рыдания.
Гейб нетвердой походкой вышел из ванной, чувствуя себя сбитым с толку. Тяжело плюхнулся на кровать и запустил руки в волосы. Что, черт побери, он наделал? Где была его голова? Единственным оправданием было то, что он так хорошо и давно знает Пибоди, а она вдруг заявила, что уходит... после того, как они столь далеко продвинулись и многого добились! Он просто... ему нужно было...
Бормоча ругательства, он потер шею – его раздражало какое-то покалывание там.
«Ты вошел к женщине, когда она принимала душ, вот что ты сделал. Идиот! – Воспоминание взволновало кровь, и он вздрогнул. – О Господи! – Он потер кулаками виски. – Что ты за эгоистичный осел, Пэриш!» Он закрыл глаза, и это было ошибкой. Тут же всплыл ее образ – дрожащей, такой прекрасной, такой ранимой, такой... такой не похожей на Пибоди.
Со стоном он упал на спину, глядя в потолок и ничего не видя, кроме огромных карих глаз, сверкающих от обиды. И почувствовал ее горячее, как дьявольская пощечина, презрение к себе.
– Извини, Иззи, – пробормотал он. – Ты права. Черт бы меня побрал, я не думал ни о чем и ни о ком, кроме себя.
Он взглянул на дверь ванной. Услышал звук льющейся воды и еще... Всхлипывания? Она плачет? Она была так возмущена его хамским поведением, что, без сомнения, хотела умереть... или, что более вероятно, желала смерти ему. Он лежал, глядя на дверь, как будто прирос к кровати в этом положении, вынужденный, не двигаясь, смотреть и ждать наказания за то, что причинил ей такое страдание. Что же ему делать? Как убедить ее остаться? Верно, он хотел получить заказ, но так же верно и то, что он не хочет ее ухода. Проклятье, она нужна ему! Почему она не видит этого? Почему не может понять, как важна ее деятельность для налаженной работы фирмы? Почему не осознает, что нашла свое истинное призвание в качестве его исполнительного помощника?