– Не смейтесь!
– Я и не смеюсь.
– Нет, смеетесь!
– Хорошо, может быть, немножко. – Он помолчал. – Честное слово, не знаю, с кем еще я смог бы отказаться разделить удобное ложе, кроме тебя.
Ощутив комок в горле, она еле сдержала слезы. Он не представлял, что его замечание подействовало, словно удар ножом в сердце. Она должна быть благодарной, что он не захотел разделить с ней ложе? Единственный поцелуй после танца... и так трудно его забыть!..
– На самом деле мне уже начинает нравиться спать в этом кресле.
Без сомнения, он выжидал, давая ей шанс заглотнуть наживку. Иззи прикусила язык, чтобы не спросить, почему.
– Я сомневаюсь, что стал бы спать на этой кровати, даже если бы ты умоляла меня.
– Не волнуйтесь, не буду.
– Кроме того, – продолжал он несколько суше, – сон в кресле закаляет характер.
– Вам это необходимо.
– Что ты сказала?
Хотя надо было промолчать, она повторила:
– Я сказала, что вам это необходимо.
Раздался его звучный смех.
– Не сдерживайся, Иззи. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
Она посмотрела на него. Он слегка наклонился вперед, положив руки на колени. Его зубы блестели в лунном свете.
– Не хочешь узнать, как сон в этом кресле укрепил мой характер?
– Я с вами не разговариваю! – ответила она, надеясь, что такое прямое заявление заставит его замолчать.
– Пребывание в этом кресле закалило меня. Я мог бы вообще обойтись без кровати, – произнес он, как будто размышляя вслух.
– Мы ведь не разговариваем.
– У меня на Лонг-Айленде, у подножия утеса, недалеко от моего пляжа, есть груда камней. Я мог бы привыкнуть спать там.
– Надеюсь, вам нравится произносить монолог, потому что я не слушаю.
– Если сюда прибавить еще холодные водные потоки и ураганные ветры, то ты даже не представляешь себе, как я смогу закалить свой характер.
Иззи приподнялась на локте и с досадой посмотрела на него.
– Может быть, вам лучше встать и подвигаться, боюсь, у вас кровь перестала поступать к голове.
На его губах заиграла легкая улыбка.
– Меня можно было бы поместить в рекламе армии США. Я и кресло – на рекламных щитах по всей Америке. Тогда старый наивный лозунг о том, что мужественные военные успевают сделать до девяти утра больше, чем большинство людей за день, выбросили бы. А новый звучал бы примерно так: «Вы можете еще больше усложнить жизнь до девяти часов утра... и так далее, и так далее». – Он подмигнул с мальчишеским лукавым видом.
У нее дрогнули губы, и она разозлилась на саму себя. Несколько минут тому назад была готова погрузиться в уныние, а сейчас боролась с желанием броситься к нему на колени.