— Когда пришли американцы, я бежал в горы, — ответил Ортвайн, — а когда все успокоилось, уехал в Вену.
— Где вы и повстречались с Цондраком?
— Да.
— От Цондрака вы заполучили документы настоящего Фазольда. Зачем?
— Я хотел избавиться от прошлого, — ответил Ортвайн. — Я хотел наконец начать нормальную жизнь гражданина. Подобного случая могло больше не представиться.
Шельбаум покачал головой. Цондрак и его жена, Бузенбендер, а теперь вот и Ортвайн — все они после войны влезли в чужие шкуры и верили, что смогут начать снова. Но прошлое оказалось сильнее, и от него, как оказалось, не убежишь.
— Вы знали, кому принадлежали документы? — медленно спросил он.
— Цондрак, которого я тогда принимал за Фридемана, рассказывал мне, что он был с этим Фазольдом вместе в концентрационном лагере, — ответил Ортвайн. — Вскоре после освобождения он умер от истощения. Фридеман, я имею в виду Цондрака, хотел помочь мне начать новую жизнь. Поэтому, и дал документы.
— Вы ему поверили?
— Многому верят, когда хотят поверить.
— Когда же вы заметили, что крылось за этим в действительности?
Ортвайн несколько оживился.
— Через несколько дней, — произнес он с ненавистью в голосе. — Цондрак предложил мне работать на него, то есть заниматься подделкой. Я не согласился. Тогда он начал угрожать, что пришьет мне убийство Фазольда. Он был убит как раз в той местности, где я прятался после прихода американцев. Алиби у меня не было.
— Никогда бы он на вас не донес, — сказал Шельбаум, — иначе ему надо было рассказать о себе. Когда вы узнали, кем он был в действительности?
— Из его намеков я понял, что он был офицером СС. Мне стало ясно, что он сам убил настоящего Фридемана и настоящего Фазольда. Подлинное имя мне позднее сообщила его жена.
— Вы пытались разоблачить его?
— У меня не было прямых доказательств. Да я и сам порядком запутался. К тому же в его сейфе лежали мои прежние документы.
«Человек, с которым можно было сделать все, что хочешь», — подумал Шельбаум.
— От кого вы узнали подробности о жизни Фазольда в концлагере?
— Вместе с документами Цондрак передал мне длинное письмо, которое Фазольд после освобождения написал брату в Канаду. Он, кажется, был его единственным родственником, что было мне на руку. В письме описывалось все, что с ним произошло после ареста. Адреса в письме не было, да я его все равно бы не отослал…
— Вы показали мне другое письмо, от некоего Рингельблюма, и назвали другие адреса.
Ортвайн слабо улыбнулся.
— Они настоящие. Почта разыскала меня как получателя одной открытки Рингельблюма, адреса других добавились позднее. Ответы мои были краткими, а почерк Фазольда я знал. Личная встреча мне не грозила, поскольку авторы писем жили далеко отсюда.