Вошла домработница и подала письмо. Ковалова осмотрела его со всех сторон.
— Отправитель неизвестен, — пробормотала она, вскрыла конверт и вынула три записки. Две были написаны от руки, третья на машинке. Пока она читала, никто не проронил ни слова. Затем хозяйка подняла голову.
— Я всегда думала, что шрам на лице Хеттерле имеет двенадцатилетнюю давность, а причина его — автокатастрофа. Но, выходит, дело обстоит несколько иначе. Вы не знали, Фазольд, что она пятнадцать лет назад промышляла на панели? Что она также торговала героином? И что один наркоман разукрасил ее ножичком, когда она отказалась дать ему наркотик бесплатно?
— Нет, — глухо ответил художник.
— Странно, — сказала Ковалова и покачала головой. — В те времена вы как будто были знакомы.
— Ничего я не знаю, — повторил Фазольд, сжимая руки в кулаки, чтобы скрыть дрожащие пальцы.
— Но здесь есть нечто еще более интересное, — сказала Ковалова. — Четыре года назад была убита некая Эллен Лоренци…
— Фридеманом, — прошептал Фазольд.
— Откуда вы знаете?
— От Карин. Полиция подозревает его…
— Тогда здесь есть доказательство, — сказала Ковалова.
— Что же это за записка? — спросил художник в нервном напряжении.
— Не имею понятия. Одна записка должна, по всей видимости, служить пояснением к двум другим. Эти, очевидно, вырваны из блокнота.
— Почерк Фридемана?
— Я думаю, да. Но вот кто посылает такие письма? К тому же анонимно.
Она переводила взгляд с одного на другого. Деттмар ничего не понимал. Фазольд, казалось, над чем-то размышлял.
— Этим я осчастливлю Шельбаума, — сказала Ковалова. — Такие кости он гложет с удовольствием.
— А что будет со мной? — спросил Деттмар, который все еще стоял, прислонившись к двери.
— Вы исчезнете, мой друг, — сказала Ковалова. — Я вас никогда не видела. По старой дружбе я готова несколько смягчить вашу нужду. Господин Фазольд присоединяется. Пятьсот от меня и пятьсот от него. И будьте здоровы! И не жестикулируйте своим пистолетом…
* * *
Похороны состоялись на кладбище в Эдлезее. Погребальная процессия была небольшом, так как Карин отказалась давать объявление в газете. Она поручила Анне оповестить по телефону только компаньонов и друзей дома. Пришли немногие, большинство прислало венки и цветы. При всей щекотливости своих дел они все же не хотели компрометировать себя личным участием в похоронах супружеской пары, таким зловещим образом покинувшей их круг.
Карин стояла рядом с Петером Ланцендорфом. В тесном помещении морга она механически воспринимала слова соболезнования и была рада, что гробы с телами покойников не были выставлены для торжественного прощания.