— С возвращением, сэр.
Не удостоив его ответом, Паламбо прошел мимо. Официально его здесь не было. А если хорошенько надавить, то можно получить свидетельские показания, что и нога его не ступала на сирийскую землю.
Филип Паламбо возглавлял особое спецподразделение, которое занималось ликвидацией неугодных ЦРУ людей. На бумаге спецподразделение подчинялось контртеррористическому командному центру. На самом же деле оно действовало абсолютно автономно, и Паламбо отчитывался непосредственно заместителю директора ЦРУ, адмиралу Джеймсу Лефеверу, второму по величине человеку в Управлении.
Работа у Паламбо была несложной — определить местонахождение подозреваемого в террористической деятельности и похитить его для допроса. В его распоряжении находились три самолета, команда оперативных сотрудников, готовых в любую секунду отправиться в любую точку земного шара, и негласное разрешение адмирала Лефевера — и стоящего за ним президента Соединенных Штатов — делать все, что он сочтет необходимым. Лишь с одной оговоркой — чтобы нигде не засветиться. А это, несомненно, был обоюдоострый меч.
Самолет приземлился в Дамаске в час пятьдесят пять пополудни по местному времени. Первое, что сделал Паламбо, — передал пленника на попечение сирийских властей. Бумаги, которые он подписал в трех экземплярах, делали заключенного 88891Z подопечным сирийской пенитенциарной системы. Где-то над Средиземным морем Валид Гассан прекратил свое существование. Официально он «исчез».
Из ярко освещенного коридора вынырнул щегольского вида офицер в накрахмаленной оливковой униформе — полковник Маджид Малуф, или полковник Майк. Он настаивал, чтобы его называли именно так. Он будет проводить допрос. У полковника Майка было непривлекательное лицо — осунувшееся, с безобразными отметинами от оспы, покрывавшими щеки и шею. Он приветствовал американца — расцеловал в обе щеки, после чего они обнялись и обменялись крепким рукопожатием. Затем оба прошли в кабинет полковника Майка, где Паламбо провел час, обсуждая детали допроса, особенно те «дыры», которые должна была закрыть информация, полученная от Гассана.
Сириец закурил, изучая свои записи.
— Сколько у нас времени?
— Мы предполагаем, что мало, — ответил Паламбо. — Может быть, несколько дней. От силы пара недель.
— Аврал, значит.
— Боюсь, что так.
Сириец снял с языка крошку табака.
— Успеем привезти сюда его родственников?
Уже проверенная техника допроса включала в себя непосредственное участие матери или сестры подозреваемого. Угрозы причинения физической боли кому-либо из них, как правило, было достаточно, чтобы получить полное признание.