При звуке ее голоса Дилан повернулся, но Мэгги не прочла того, что хотела, на его бесстрастном лице.
– Мэгги... об этой ночи. – От его тона она вся похолодела. – Я даже не знаю, что сказать...
– Вам не нужно ничего говорить, – ответила Мэгги, стараясь, чтобы голос ее звучал твердо и спокойно, хотя больше всего ей хотелось, чтобы Дилан обнял ее и никогда не отпускал.
– Мне необходимо вернуться на базу, – промолвил он. – Вчерашняя ночь была незабываемо прекрасной... но...
Это слово повисло в воздухе как нож гильотины.
От отчаяния Дилан запустил пальцы в густую шевелюру.
– Мне очень жаль, Мэгги, но я недостоин такой женщины, как вы... и, если на то пошло, я вообще недостоин любой женщины, – сказал он с горькой усмешкой. – Я причиню вам лишь боль, и в конце концов вы возненавидите меня.
Нож гильотины упал, с мечтами было покончено одним ударом. Горло Мэгги пересохло от невозможности плакать, кричать.
– Я никогда не смогла бы ненавидеть вас, Дилан, – ответила она глухим от волнения голосом. – Я люблю...
– Нет, нет, не говорите так. – Он подошел и взял ее за плечи. – Я не тот, кем вы меня считаете, Мэгги, – в его голосе слышалась решимость. – Не вздумайте тратить на меня время. Я не могу вас любить. Я никого не смогу полюбить. – Теперь он говорил с тоской и отчаянием. Мэгги не знала, кого он пытается убедить: ее или себя.
– Дилан!.. – Его имя вылетело как крик боли.
– Нет. Я уезжаю, мне пора...
Медленно, словно неохотно, он снял свои руки с ее плеч и направился к двери.
– Мэгги, Мэгги! – Голос Дилана вернул ее к действительности. Она, поморгав ресницами, смахнула набежавшую слезу. – Вы были где-то далеко-далеко, – упрекнул он ее, ставя перед ней поднос.
– Простите, – Мэгги попыталась улыбнуться.
– Я думаю, каппуччино вам понравится. – Дилан пододвинул ближе свой стул.
– Да. Спасибо, – слабо улыбнулась Мэгги, пытаясь поскорее прогнать грустные воспоминания.
– Сахар?
Она покачала головой и, зачерпнув ложкой кофейную пену, попробовала ее.
– Ммм, как вкусно, – промолвила она.
Дилан отпил кофе. Какое-то время они молчали.
– Мэгги... нам надо поговорить.
– По-моему, все темы исчерпаны, – возразила Мэгги.
– Послушайте, Мэгги, я высоко ценю ту искренность, с которой вы рассказали мне... о наших отношениях. Но ведь это и мой ребенок. Разве я не могу поговорить о нем? – спросил Дилан.
– Конечно... – неохотно согласилась Мэгги. – В свой отпуск вы можете навещать его в любое время.
– Я больше не служу на флоте. Я в отставке, – произнес Дилан и увидел удивление и еще что-то – возможно, надежду? – в глазах Мэгги.