Кизи Кен Аман шипит проклятия и, кажется, плачет. Здесь, внутри, мы нашли его продырявленных соотечественников. Много, человек сорок. Больше половины – женщины, очень красивые, хоть и мертвые. Длинные каштановые волосы одной покрыты инеем, а лицо спокойное и внимательное – ни дать ни взять Спящая Красавица.
В ясную погоду вид отсюда, наверное, захватывающий. Сейчас нам мешает дымка. Правда, здесь, на высоте полутора километров, воздух чище. Это позволяет разглядеть смутные очертания больших гор. В стороне от них, за заливом местного моря-океана, находится южный полюс климатизации.
Но и залив, и даже низину вокруг компрессора дымка скрадывает полностью. Не видно и того места, на котором мы приняли бой со стрекошвейками.
Занимаем круговую оборону.
Выносные средства наблюдения – микрокамеры, пару розеточек компактных радаров-пеленгаторов – аккуратно вывешиваем на втором технологическом балконе. Маскируемся. Где можно – выставляем пленочные экраны.
Лесь-Николай Гайдамака и Беата Даль тоже с нами. Вальдо изменил план операции, и пилотируемый человеком планетолет нам стал вроде как не нужен.
Башня компрессора навела нашего босса на одну здравую мысль. Признаю: свой мандат Консула Вальдо получил не за красивые глаза.
Планетолет на всякий случай притоплен между первым и вторым глиняными валами.
Вальдо снизошел до объяснений: во время выработки конвертируемых веществ в районе компрессора градиент гравитационного поля пляшет джигу. Эти глиняные валы-волны – результат приливного воздействия компрессора.
Весело тут ребята время проводили, природу-мать во все дыры… Извиняюсь.
Вальдо подходит к консоли контроля технологических процессов и подключает свой милитум к инфосистеме компрессора. Из небольшого, неприметного обтекателя на его правом предплечье выдвигается антенна чудной конструкции: ажурная двойная спираль, насаженная на телескопический штырь. Капитан созерцает что-то на экране консоли.
Подходить неудобно, да и боязно: больно наш Вальдо борзой стал. Может и пристрелить, если сунешь свой нос куда не просят.
Мы переминаемся в сторонке. Наблюдаем за местностью, выражаясь казенным языком. На самом деле – молимся, маемся, нервничаем.
– Гроза идет, – говорит Карлскрона.
– Скорость? – спрашивает Свечников.
– Километров сто – сто двадцать. Фронт пройдет здесь примерно минут через десять.
В этот момент Вальдо приказывает:
– Все ко мне! Рахими и Карлскрона – на месте, продолжают наблюдение.
Мы подходим.
На экране… О, это не так просто… Это совсем непросто – сказать, что же мы увидели.
Картинок не одна, а целых девять. Экран разбит на прямоугольники, в каждом из них – трансляция с отдельной камеры. Три камеры вынуждены работать в инфракрасном режиме, остальные – в обычном оптическом.