Он еще не заметил, что она стоит на пороге. И Меган поймала себя на том, что рассматривает его макушку. Какой забавно уязвимой эта макушка казалась с высоты… Меган так и подмывало подойти и ласково запустить пальцы в шелковистые пряди. Но нельзя себе позволять такого. Невольные знаки нежности строжайше запрещены. Ведь она должна скрывать от него свои чувства. Нельзя давать ему ни малейшего повода для подозрений, что она лжет.
Она стояла очень тихо, но, должно быть, все же произвела легкий шум. Лукас вдруг огляделся и краем глаза из-под ресниц заметил ее. И к ее величайшему изумлению – потому что этого Меган меньше всего ждала, – улыбнулся. Эта его улыбка словно солнцем осветила окоченевшую душу. Такая простая и такая красивая. Но Меган не могла бы сейчас заговорить, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
– Доброе утро. Брак со мной все еще не представляет для тебя интереса? Нет? А как насчет чашки кофе? У тебя такой вид, что тебе не помешало бы подкрепиться.
Меган подошла к ближайшему стулу и рухнула на сиденье. Ее сбило с ног его обескураживающее поведение.
– Ч-ч-что? – с трудом пролепетала она.
Лукас криво улыбнулся, налил из кофейника, стоявшего на столе, в чашку кофе и поставил перед ней. Она таращилась на чашку, словно ожидая, что та сейчас взорвется. Утратив душевное равновесие, Меган абсолютно не понимала, что же происходит.
Лукас вел себя так, будто для него не составило труда привести в порядок мысли. Он заговорил спокойным тоном, точно они обсуждали погоду.
– Полагаю, ты понимаешь, что ты единственная женщина, на которой я когда-нибудь женюсь? – мягко проговорил он.
Меган, не веря своим глазам и ушам, уставилась на него. Как он мог такое сказать? Ведь они уже прошли через это объяснение.
– Ты найдешь другую женщину, – тихо выдохнула она и снова перевела невидящий взгляд на чашку.
– Или ты, Рыжик, или никто, – упрямо повторил Лукас.
Живот свело. Она посмотрела на него. Глаза ее сверкали от злости и безмерной муки.
– Зачем ты это говоришь? Я думала… – Слова болезненно застряли в горле.
Лукас удобно откинулся на спинку стула, не сводя с нее проницательного взгляда.
– Ты думала, что все кончено? К несчастью для тебя, у меня хорошая память.
Меган казалось, что невозможно ускользнуть от его взгляда. Словно попавший в свет автомобильной фары кролик, она сидела и ждала удара.
– И что же ты помнишь? – спросила она, понимая, что захвачена врасплох и попалась в ловушку. Но не сознавала, что эта мысль отражается в ее глазах.
А Лукас все видел. Он стиснул зубы. Потом вздохнул и встал. Обошел стол и остановился позади нее, упершись руками в спинку стула. Меган тут же вся напряглась. Она обнаружила, что разрывается между двумя чувствами. Нежеланием, чтобы он касался ее, и отчаянием, что он и не дотронется до нее. Кожа начала гореть, отражая жар, идущий от него. Она вздрогнула. Его близость возбуждала каждый нерв, и легкое покалывание пробежало по всему телу. Ей хотелось откинуться назад и прижаться к нему. Закрыть глаза и вдыхать его. Господи, спаси – она в беде!