– Прекрасна крымская земля вокруг залива Коктебля! – орал толстяк, время от времени прикладываясь к большой пластмассовой бутылке. – Колхозы, брат, совхозы, брат, – природа! Но портят эту красоту сюда приехавшие ту...неядцы, брат, моральные уроды!
Скосив красный глаз и заметив, что я прислушиваюсь к его руладам, он выдал самые, по его мнению, ударные слова из старой, полузабытой песенки туристских времен:
– И хоть купальничек на ней, а под купальничком ей-ей! Все голо, брат, все голо, брат, все голо!
Подмигнув мне красным своим петушиным глазом, толстяк свинтил крышку с бутылки и снова припал к мутному теплому вину. А потом, увидев, что я все еще наблюдаю за ним, начал из этой же бутылки поливать голые груди рядом лежавшей толстухи. Та даже не пошевелилась. Он снова подмигнул – вот, дескать, как можно жить, старик, вот как живут некоторые!
На моих глазах с ревом оторвался от асфальтовой дорожки и круто взмыл над морем красный дельтаплан. Пролетев над пляжем, он устремился к острым вершинам Карадага и через минуту скрылся за скалой. Я представил себе вид, который, наверно, открылся сейчас с дельтаплана, и, не раздумывая, уселся в кресло готового взлететь самолетика.
– Семьдесят гривен, – сказал пилот, полуобернувшись.
– Договорились.
– Можем и дольше полетать.
– Договоримся.
– Пристегивайся.
Щелкнув жиденькой пряжкой, я поплотнее вжался в кресло и приготовился к острым ощущениям. Дельтаплан оторвался от асфальта удивительно легко, вошел в вираж, тут же снова выровнялся, и неожиданно оказалось, что мы уже на приличной высоте, гораздо больше ста метров, и скалы Карадага приближаются к нам с пугающей быстротой.
– Ну как? – прокричал пилот.
– Нормально.
– Дальше летим?
– Летим.
Самолетик обогнул монументальный профиль Волошина, вблизи оказавшийся бесформенным нагромождением камней, под нами промелькнули глыбы Лягушачьей бухты – когда-то свалившиеся с вершин гор и навсегда замершие в прибрежной гальке. Неожиданно справа показалась отвесная скала, торчащая прямо из травы, – она уходила ввысь метров на сто, наверно, никак не меньше.
– Чертов палец! – прокричал пилот.
– Чей палец? – не расслышал я.
– Чертов! Понял? Чертов палец!
– Давай вокруг!
– Нельзя!
– Плачу вдвое!
– Тогда можно, – рассмеялся пилот, и мы круто пошли на сближение со страшноватым шпилем, бестолково торчащим из ровной поляны. Правда, трава была осенняя, пожухлая, но весной, наверно, все это должно смотреться куда интереснее. Мимо нас в жутковатой близости проносились камни, кусты, пологие склоны, обрывистый берег, и наконец с чувством облегчения я увидел, что Чертов палец остался позади и путь наш лежит в открытое, безопасное, зовущее море.