В Увидела двухлетнюю Сандру, вот она стоит и тянет на себе белые чулочки с красными полосками, не понимая, как мама может оставаться такой спокойной, когда все кругом плачут. Увидела крошку Магду, срыгнувшую на чье-то плечо. Для нее пришлось взять кормилицу, так что Магда едва ли помнит свою маму.
А Юханнес? Справится ли он с этим? Выдержит ли? Кому он теперь будет с трудом произносить свои слова? Конечно, он может писать их, как писал обычно, когда вел торговые дела. Но она знала его. Ему было мало, чтобы цифры сошлись и все было в порядке. Он нуждался в ней, когда не мог сказать что-то иначе, чем просто обнять ее. Он выбрал ее, ибо верил, что она лучше других подходит ему. И он никогда не требовал от нее того, что она не могла ему дать. Как может она, погибнув здесь, вдвойне изменить ему?
Рука чуть не отпустила крюк. Связать узлы помертвевшими пальцами было невозможно. Но после некоторых усилии она все-таки сумела привязать шаль к крюку. Теперь она висела, привязанная за шею к железному крюку. Пока туловище, руки и ноги бились о камень, она старалась уберечь голову. Всеми силами старалась повернуть ее так, чтобы голова была в безопасности. Сара Сусанне вдруг поняла, что надежность зависит от того, что человек знает и чего он боится. Именно сейчас страх был больше самого Господа Бога. Но она не могла позволить страху победить. Она сплюнула морскую воду и ухватилась за крюк пальцами, которые больше ей не принадлежали.
Неожиданно ей стало тепло. Пастор Йенсен стоял на скале и обращался к ней, Саре Сусанне. Он отложил палитру с кистью и протянул к ней руки. И снова произнес их. Снова и снова. Те странные бесполезные слова.
Не слова, а сверкающие ракушки.
Смешные, не мужские слова, которые не должны были быть сказаны.
Но он произнес их:
— Сара Сусанне... цепляйся крепче! Ты держишь в руке мое бьющееся сердце!
— Как себя чувствует бедная больная вдова? — с участием спросила мать, как только пастор Йенсен снял с себя верхнюю одежду. Она стояла в дверях и словно ждала его.
— Она умирает, там, у себя дома. Но за ней ухаживает одна женщина. Я должен найти подходящий дом для ее детей, — устало сказал он.
— Беда человеческая бездонна, Фрий...
— Да, не всегда бывает легко. — Он вздохнул.
— Ума не приложу, что случилось с фру Крог. — Мать была огорчена.
— А что с ней случилось?
— Похоже, она уехала, даже ни с кем не простившись.
— Наверное, она просто ушла к ленсману. Она с ними знакома. А что говорит Урсула?
— Урсула наверху. Я к ней постучала, но она сказала, что плохо себя чувствует.