— И боитесь, что это повторится?
Она не ответила.
— Думаете о том, что сказали мне в тот раз? Что мальчик умер, потому... потому что он был для вас нежеланным?
— Я не знаю... я ничего не знаю...
— А этот ребенок, он тоже нежеланный? И вы хотели бы...
— Пожалуйста не надо!
Ей показалась, что она крикнула, но ее голос был похож на слабый шелест.
Он схватил ее руку. Успел поймать до того, как рука упала на одеяло.
— Скоро вы будете думать иначе. Обещаю вам! Совершенно иначе.
Как громко он говорит, этот человек. Слишком громко.
Он подвинул стул еще ближе. Ножки стула царапнули пол. Ей не хотелось видеть его лицо так близко. И в то же время хотелось.
— Когда я первый раз увидел вас в Страндстедете, я подумал, что вы необычная женщина, Сара Сусанне. Сильная и смелая. Ваши краски сверкали. Так же, как на портрете, что висит у вас в гостиной. Как она прекрасна! Так я подумал тогда. Да, вы прекрасны! В земной жизни горе и счастье чередуются друг с другом. Иногда все становится черным. Но ненадолго. Я это знаю. Со мной тоже было такое. Со взрослым мужчиной. Но сдаваться нельзя, ни вам, ни мне. Мы все переживем. Все вытерпим. Можете открыть глаза и посмотреть на меня? Вот так, хорошо. Мы все вытерпим, и вы и я!
— А какое горе случилось у вас, доктор? — шепотом спросила она.
Он просиял, как будто получил от нее подарок.
— Я вам расскажу. Но не сегодня. Сегодня мы должны думать только о вас.
— Я хочу сегодня узнать вашу историю, — попросила она.
— Вы уверены?
— Да!
— Это некрасивая история. Она так страшна, что мне трудно начать с самого начала. Подождем с ней, пока вы снова не начнете есть.
— Я могу поесть уже сейчас, — сказала она.
Кухарка сама отнесла наверх кофе и бутерброды и горячее для доктора. И вернулась, потрясенная увиденным.
— Она разговаривает! Хозяйка разговаривает с молодым доктором! — взволнованно сообщила она.
Горничные и экономка хотели тут же послать кого-нибудь с этим сообщением в контору к самому.
— Нет, надо подождать! — твердо решила кухарка.
Время от времени она не ленилась подниматься по лестнице, чтобы послушать, звучат ли в комнате голоса. Но поднималась невысоко, чтобы наверху не услыхали ее шагов. Ведь они могли подумать, что она подслушивает! Некоторое время был слышен только голос доктора. Но и сама иногда вставляла несколько слов. Это точно.
Кусочки хлеба застревали в горле. Но их следовало глотать. Как и жирное, вызывающее тошноту молоко. Сара Сусанне снова была девочкой, которой следовало есть, иначе она умрет. Так полагалось.
Вениамин ел быстро и жадно. Иногда он поднимал глаза и с удовлетворением смотрел на Сару Сусанне. Наконец он поставил пустую тарелку на пол и сделал глоток водки.