Они стояли и смотрели друг на друга. Никто ничего не говорил. Кассандру охватило странное чувство, будто она присутствует при загадочном ритуале взрослых, который не вполне понимает. Она удивилась, что все стоят и молчат и никто не делает следующий шаг. Нелл первая нарушила тишину.
— Мне казалось, ты обещала сначала позвонить.
— Я тоже рада тебя видеть, мама.
— Я как раз разбираю коробки для аукциона. Повсюду вещи, присесть негде.
— Ничего, справимся. — Лесли щелкнула пальцами в сторону Кассандры. — Твоя внучка умирает от жажды, на улице чертовски жарко.
Девочка неловко поежилась и уставилась в землю. Было что-то странное в поведении матери, какая-то нервозность, к которой она не привыкла и не могла объяснить. Кассандра услышала, как бабушка медленно выдохнула.
— Что ж, — сказала Нелл, — тогда вам лучше зайти.
Бабушка не преувеличила размер беспорядка. Пол был усеян скомканными газетами, целыми горами мятых газет. На столе, словно на островке посреди моря газетной бумаги, стояло множество безделушек из фарфора, стекла и хрусталя. «Брикабрак», — подумала Кассандра, с удовольствием припоминая звучное слово.
— Я поставлю чайник, — сказала Лесли, уплывая на кухню.
Нелл и Кассандра остались вдвоем, и пожилая женщина уставилась на девочку в своей обычной загадочной манере.
— Ты подросла, — наконец вымолвила она. — Но все еще слишком тощая.
Это правда, дети в школе часто говорили то же самое.
— Я была такой же тощей, как ты, — добавила Нелл. — Знаешь, как отец называл меня?
Кассандра пожала плечами.
— Везучие ножки. Везучие — потому что не переломились пополам.
Нелл принялась снимать чашки с крючков, прибитых к старомодному шкафчику.
— Чай или кофе?
Шокированная Кассандра покачала головой. Хотя в мае ей исполнилось десять, она все еще была маленькой девочкой и не привыкла, чтобы ей предлагали взрослые напитки.
— Фруктового сока или шипучки у меня нет, — предупредила Нелл, — и вообще ничего такого.
К девочке вернулся дар речи.
— Я люблю молоко.
Нелл моргнула.
— Молоко в холодильнике, я его покупаю для кошек. Бутылка скользкая, так что не урони на пол.
Когда разлили чай, мать велела Кассандре не путаться под ногами. Она сказала, что день слишком ясный и солнечный и нечего девочке сидеть взаперти. Бабушка добавила к этому, что можно поиграть в подвале, но только ничего не трогать. И уж конечно, не заходить в квартиру внизу.
Стояла несусветная австралийская жара, и дни, казалось, следовали друг за другом без промедления. Вентиляторы лишь гоняли туда-сюда горячий воздух, цикады оглушительно стрекотали. Даже дышать было тяжело, оставалось лишь лежать на спине и ждать, пока пройдут январь и февраль, пронесутся мартовские грозы и наконец хлынут первые апрельские дожди.