Элиза слышала о бедняцких похоронах в церкви Святой Бригитты. Большая яма каждую неделю, гора тел, священник, поспешно бормочущий короткую службу, чтобы поскорее сбежать от кошмарного запаха.
— Нет, — сказала девочка, — только не церковь Святой Бригитты!
Крошка Кэтти перестала жевать хлеб. С набитым ртом переводила широко распахнутые глаза с Матери на Элизу.
— Нет?
Тонкие пальцы миссис Суинделл крепче сжали ложку.
— Прошу вас, миссис Суинделл, — взмолилась Элиза. — Позвольте похоронить его как положено. Как маму. — Она прикусила язык, чтобы не расплакаться. — Я хочу, чтобы он был с мамой.
— Хочешь, вот как? Может, катафалк с лошадьми? Двух профессиональных плакальщиц? И конечно, ты считаешь, что мы с мистером Суинделлом заплатим за такие роскошные похороны. — Она жадно фыркнула, наслаждаясь своей мрачной тирадой. — Тут тебе не благотворительное общество, юная мисс, хоть все и считают иначе, так что, если у тебя нет денег, парня скормят червям у Святой Бригитты. Совсем неплохо для таких, как он.
— Не надо катафалка, миссис Суинделл, не надо плакальщиц. Только нормальные похороны и собственная могила.
— И кто, по-твоему, все это устроит?
Элиза сглотнула.
— Брат миссис Баркер работает в похоронном бюро, может, он? Конечно, если вы попросите, миссис Суинделл.
— И быть у него в долгу из-за тебя и твоего идиота братца?
— Он не идиот.
— Ему хватило дури попасть под лошадь.
— Он не виноват, это все туман.
Миссис Суинделл отхлебнула еще немного супа, вывернув нижнюю губу.
— Он даже не хотел выходить, — сказала Элиза.
— Конечно не хотел, — согласилась миссис Суинделл. — Проказы не в его духе, в твоем.
— Прошу вас, миссис Суинделл, я могу заплатить.
Сросшиеся брови взметнулись к небу.
— Можешь, вот как? Обещаниями и лунным светом?
Элиза подумала о кожаном мешочке, о пятнадцати пенсах в нем.
— У меня… у меня есть немного денег.
У миссис Суинделл отвисла челюсть, из которой вытекла струйка супа.
— Немного денег?
— Совсем чуть-чуть.
— Гадкая маленькая дрянь. — Губы захлопнулись, точно застежка кошелька. — Сколько?
— Пятнадцать пенсов.
Миссис Суинделл разразилась скрежещущим хохотом. Это был такой кошмарный, чуждый и грубый звук, что ее дочурка заревела.
— Пятнадцать пенсов? — выплюнула она. — Да на пятнадцать пенсов ты и гвоздей не купишь, чтоб крышку гроба забить!
Мамина брошь, она может продать брошь. Конечно, мать заставила Элизу пообещать, что она не расстанется с брошью, если не появится плохой человек, но, разумеется, в подобной ситуации…
Миссис Суинделл кашляла и задыхалась от столь неожиданного веселья. Она хлопнула себя по костлявой груди и отшвырнула маленькую Хэтти.