Разумеется, дверь в доме номер тридцать семь по Баттерси-Бридж-роуд с треском распахнулась. За ней стояла миниатюрная женщина ростом примерно четыре фута, с тоненькими ножками и клюкой в руке. Из бородавки на левой стороне ее подбородка торчал длинный седой волос.
— Кто ты, детка? — неразборчиво пробормотала она с акцентом кокни.[17]
Прошло лет сорок, не меньше, с тех пор, как ее называли деткой.
— Нелл Эндрюс, — ответила она, пятясь от высохшего растения. — Я так просто. Просто заглянула. Просто хотела… — Она протянула руку. — Я из Австралии.
— Австралии? — повторила женщина, бледные губы растянулись в беззубой улыбке. — Что ж ты сразу не сказала? У меня зять живет в Австралии. В Сиднее, может, знаешь их? Десмонд и Нэнси Паркер?
— Боюсь, что нет, — ответила Нелл. — Я не в Сиднее живу.
Лицо старухи начало скисать.
— Ну ладно, — несколько скептически произнесла женщина. — Может, если окажешься там, то наткнешься на них.
— Десмонд и Нэнси. Постараюсь не забыть.
— Он редко возвращается до темноты.
Нелл нахмурилась. Зять в Сиднее?
— Парень, что живет по соседству. Почти не шумит. — Женщина понизила голос до театрального шепота. — Может, он и негр, но работает дай боже. — Она покачала головой. — Негр! Парень из Африки живет у нас, на Баттерси-Бридж-роуд. Вот уж не думала, что доживу до такого. Мать перевернулась бы в могиле, если бы узнала, что африканские парни живут на старой улице, да еще и в старом доме.
Нелл встрепенулась.
— Ваша мать тоже здесь жила?
— А то, — гордо произнесла старуха. — Я здесь родилась, между прочим, в этом самом доме, который так вас интересует.
— Родились здесь? — Нелл подняла брови. Не многие люди способны сказать, что прожили всю жизнь на одной улице. — И когда же? Шестьдесят, семьдесят лет назад?
— Семьдесят восемь лет, чтоб вы знали. — Женщина выдвинула подбородок, седой волос сверкнул на свету. — Ни днем меньше.
— Семьдесят восемь лет, — медленно повторила Нелл. — И вы жили здесь все это время. С… — быстрый подсчет, — с тысяча восемьсот девяносто седьмого?
— Ага, с декабря тысяча восемьсот девяносто седьмого. Я — рождественский ребенок.
— У вас сохранилось много воспоминаний? В смысле, из детства?
Хозяйка соседнего дома захихикала.
— Иногда мне кажется, что других воспоминаний у меня и нет.
— Должно быть, тогда здесь было совсем по-другому?
— О да, — глубокомысленно произнесла старуха, — можете не сомневаться.
— Женщина, которую я ищу, тоже жила на этой улице. Точнее говоря, здесь, в этом доме. Возможно, вы помните ее?
Нелл расстегнула папку с бумагами и достала фотокопию фронтисписа книги сказок. Ее пальцы немного дрожали.