Доктор Дарелл продолжал:
— Его зовут Пеллис Антор. Он ученик моего старого коллеги Кляйзе, который умер в прошлом году. Перед смертью Кляйзе послал мне модель своего мозга до пятого субуровня, и эта запись была сверена с мозгом человека, которого вы видите перед собой. Вы, вероятно, знаете, что даже ученые-психологи не могут продублировать модель мозга до такого уровня. А если не знаете, то придется поверить мне на слово.
Почти не разжимая губ, Турбор произнес:
— Может быть, мы все-таки начнем? Мы поверим вам на слово, тем более что после смерти Кляйзе вы являетесь величайшим в Галактике электронейрологом. Во всяком случае, так я говорил о вас в своем телесообщении и даже сам в это верю. Сколько вам лет, Антор?
— Двадцать Девять, мистер Турбор.
— Гм-м-м. И вы тоже электронейролог? Тоже великий?
— Я просто студент. Но я много работаю, и, кроме того, мне повезло изучать эту науку под руководством самого Кляйзе.
В разговор вмешался Мунн, который в сильном волнении начинал заикаться.
— Я… я хотел бы, чтобы вы н… начали. Думаю, что мы г-го-ворим слишком много.
Доктор Дарелл посмотрел на Мунна и поднял бровь.
— Вы правы, Хомир. Говорите, Пеллис.
— Подождите, — медленно ответил молодой человек. — Понимаю нетерпение мистера Мунна, но прежде чем начать, я должен получить данные волновой деятельности вашего мозга.
Дарелл нахмурил брови.
— В чем дело, Антор? О каких данных вы говорите?
— О моделях мозга каждого из вас. У вас есть моя, мистер Дарелл, и я хочу иметь вашу и всех остальных. Я сам проведу измерения.
— Молодой человек по-своему прав, мистер Дарелл, — вмешался Турбор. — У него нет причин доверять нам.
— Благодарю вас, — ответил Антор. — Тогда мы продолжим, если вы проведете нас в свою лабораторию, доктор Дарелл. Сегодня утром я взял на себя смелость проверить ваш аппарат.
Доктор Дарелл сидел в кресле, чувствуя едва слышные прикосновения легких электродов к черепу. Иглы самописца двигались взад и вперед. Регистрационный аппарат находился за спиной обследуемого, так как было установлено, что вид двигающихся линий вызывал у человека желание регулировать их, и это подсознательное желание приводило к довольно значительному эффекту. Но Дарелл знал, что центральный диск выдает сильную ритмическую и слегка варьирующуюся сигма-кривую, чего и следовало ожидать от его мощного дисциплинированного мозга. Эта линия будет очищена и усилена на вспомогательном диске, регистрирующем импульсы мозжечка.
Доктор знал волновую функцию своего мозга, как художник знает цвет своих глаз.
Пеллис Антор не сказал ни слова, когда Дарелл поднялся с кресла и вынул из регистрационного аппарата семь лент, быстро просмотрев их натренированным взглядом человека, который знает, что ищет.